Вторая жизнь Арсения Коренева книга третья

Я же подсел к столу, выложив, как и Андрей Вячеславович, в общую кучу свои припасы. Самогонка оказалась ядрёной, закусь вкусной, понемногу завязался разговор. Мне пришлось рассказывать заранее заготовленную историю, что меня отправили в качестве своеобразного фельдшера, приглядывать за здоровьем членов нашей делегации. Чисто на всякий пожарный.

— Не молод-то приглядывать? — с сомнением поинтересовалась Марья Семёновна, со смачным звуком отрывая от курицы аппетитную ножку.

Тот же вопрос читался на лицах и завотделами. Я хмыкнул:

— Молод не молод, а кое-какое имя успел себе заработать.

Не стану же я раскрывать все детали того, почему меня пригласили в эту поездку. Лучше буду говорить загадками, пусть додумывают сами.

— А я вас знаю, — вдруг сказал язвенник. — Вы в областной больнице работаете, и проводите сеансы иглоукалывания. Я просто там был недавно, общался со своим врачом, а вы как раз мимо проходили, вон он и показал на вас, мол, молодой, а уже к нему очереди километровые на эти самые сеансы. Даже, как мне показалось, не без чувства зависти это сказал.

Разговор тут же перешёл на иглоукалывание, той же Марье Семёновне захотелось знать всё про это инновационное лечение, на рассказ ушло минут пятнадцать.

— И что, прямо любую болезнь можно иголками вылечить? — с сомнением поинтересовалась председательша.

— Ну не любую, наверное, но многие заболевания, — сказал я. — Много зависит от продолжительности лечения. Вот если бы я взялся за вашу, Владимир Игоревич, язву, то сеансов за десять, глядишь, она бы и зарубцевалась.

А с использованием ДАРа вообще за раз, подумал я. Язвенник выразил полную готовность лечь под иголки, и мы даже предварительно договорились, когда он придёт ко мне в больницу.

— А от ожирения это помогает? — поинтересовался Андрей Вячеславович.

— И от ожирения тоже, — кивнул я. — Хотели бы заодно записаться?

— Почему бы и нет?

Ну а что, в конце концов, два завотделом в обкоме партии — люди далеко не последние, в будущем могут оказаться полезными. Мало ли как в жизни повернуться может. А тут и Марья Семёновна подключилась.

— Слушай, Сеня, — она как-то сразу органично перешла со мной на «ты», как если не с близким родственником, то как минимум хорошим знакомым. — А вот у моей матери — ей 76 исполнилось в том году — у неё со слухом проблемы. Это как-то лечится? Потому как врач в районной поликлинике сказал, что это возрастное, и посоветовал купить слуховой аппарат. В Пензе такие продают, я узнавала.

— В принципе, можно было бы попробовать, — пожал я плечами. — Но это нужно опять же договариваться на определённое время… Вам откуда её возить придётся?

— Из Сосновки. Это Бековский район.

— Ого, не ближний свет. А ведь одним сеансом, скорее всего, не обойдётся, если вообще мой метод поможет. Потому что с такой проблемой мне пока сталкиваться не доводилось. Не исключено, что там уже пошли необратимые процессы, против которых и традиционная, и нетрадиционная медицина бессильны. Но попробовать можно.

Спать улеглись, когда наш состав миновал Рузаевку. А Москва встретила нас пургой. Правда, мы с Ерминым сразу загрузились в поджидавшую его «Волгу», тогда как моим попутчикам до гостиницы придётся добираться пешком, благо поселили нас всех в «Ленинградской», что высилась на Комсомольской площади. А это от Казанского вокзала, где причалила наша «Сура», по прямой примерно полторы сотни метров. Лев Борисович, вопреки моим предположениям, что он остановится у родственницы, тоже поселился в гостинице, но, в отличие от нашей троицы, в «люксе». Собственно, меня с завотделами поселили в трёхместном номере, а вот Марью Семёновну в двухместный, соседкой её стала коллега — председатель совхоза из Краснодарского края.

Ещё в машине, пока ехали в гостиницу, Ермин сказал:

— Сейчас заселимся, и где-то через часочек сразу вам придётся со мной проехать на ВДНХ, у нас в 11 открытие павильона. Там немного покрутитесь, а потом вас машина доставит обратно в гостиницу, и отдыхайте до вечера. Мне придётся задержаться, ожидается появление Косыгина. Я Анастасию предупредил, что мы будем не раньше девятнадцати часов. И ещё раз прошу — никому о настоящей цели вашего визита в Москву!

Ну а что, я был не против выспаться, пусть даже несколько часов. Потому что для меня сон в поезде — это не сон, а настоящая экзекуция. Никогда мог в поездах нормально выспаться, и эта поездка не стала исключением. Ещё к тому же то ли от выпитого, то ли от обильной еды снилась какая-то хрень, в туалет бегал в два ночи, ещё и Андрей Вячеславович похрапывал.

Мои соседи, включая Марью Семёновну, тоже отправились на ВДНХ. Только на автобусе, с ещё парой десятков таких же участников выставки, приехавших из других регионов. Павильон был обставлен солидно, мне понравилось, и в отдельном загончике мирно жевал комбикорм знаменитый бык-осеменитель. За ним присматривал зоотехник колхоза, который, как выяснилось, приехал со этим быком накануне, и всем тут, связанным с племенной скотиной, руководил.