Вторая жизнь Арсения Коренева (СИ)

— Арсений, ты ешь варенье, не стесняйся, — снова сменила тему Наталья. — Прямо на хлеб намазывай.

— Лучше в чай, как Пётр, а то, боюсь, слишком приторно будет, слипнется одно место, — плосковато пошутил я.

— Может, чего покрепче? По рюмашке за знакомство? — предложил Пётр и смущённо добавил. — Так-то я не пью…

— Если только по рюмашке, чисто символически, — согласился я.

— И я с вами, пока Ленка не видит, — поддакнула Наталья. — По чуть-чуть можно. Тем более наливочка своя. Супруг у деда своего научился, тот в Пачелмском районе жил, а Петя к нему каждое лето приезжал.

— К деду и бабушке, — уточнил Пётр. — А самогонку и наливки да, дед варил, он меня и научил втихаря от родителей. Мол, сын — то бишь мой отец — не стал учиться, а жаль будет, если мастерство пропадёт.

Вишнёвая наливка и впрямь оказалась приличной, но рюмкой и ограничились.

— А вы в каком районе Пензы живёте? — спросила Наталья,

— На Карла Маркса, напротив «Родины».

— Это ведь центр, только там дома старые, верно?

— Старые, — согласился я, отхлёбывая чай. — Наш дом ещё дореволюционной постройки, но кирпичный, на семнадцать квартир.

Этот дом в той моей жизни снесли в 86-м, а годом ранее мы переедем на Новую Западную, где я впоследствии прожил до конца своих дней. Первой жене помог с покупкой квартиры, а вторая, к её чести, просто ушла к маме.

— Петя в Терновке вырос, а я родителями и сестрой сначала тоже в центре жила. Почти в центре, на Богданова, в частном доме. А когда мне было семь лет — переехали в Арбеково, в новостройку. Хорошая квартира. Две комнаты, но обе большие. В одной родители жили, в другой мы с сестрой. Скучаю по ним, если честно. А я, как жена декабриста, за мужем в Сердобск. Пришлось новую профессию осваивать… Ну я уже рассказывала тебе про часовой завод.

— Кстати, не знаете случайно, кто в моей квартире до этой, как её… Тани жил?

— Вроде бабка какая-то одинокая, мы её не застали, — сказал Пётр. — Она года три или четыре как померла, квартира городской администрации отошла, а потом уже в фонды Облаздравотдела передали. Ну а те уже в ведение Сердобской райбольницы. Наша квартира к тому времени тоже в ведении Сергея Сергеевича находилась, нас, как только мы приехали, он сюда и отправил. А до этого, с его слов, тут жила семья, но они на Север подались. Наверное, за длинным рублём.

— Пётр, а как тебе вообще тут? Нормальная больница?

— Нормальная, — улыбнулся он краешком губ. — Есть, конечно, свои минусы, ну ты их сам по ходу дела увидишь, но в целом придраться особо не к чему. Персонал достаточно квалифицированный, тот же Настин — хирург об Бога, не чурается сам к операционному столу вставать, хотя в своей должности мог бы этого не делать. Выбивает оснащение для больницы, современное оборудование.

Я посидел ещё минут тридцать, после чего начал прощаться.

— Ты это… Завтра же тоже идёшь в больницу? — спросил Пётр, когда мы уже вышли на крыльцо. — Давай вместе и пойдём, выйдем без четверти восемь

— Замётано, — кивнул я.

Ночь прошла спокойно, тараканы и мыши по мне не бегали, разве что какой-то наглый комар мешал уснуть, но я всё-таки его прихлопнул. После чего вырубился моментально. День получился бурным, много было новых впечатлений, новых знакомств, да и соточка наливки дала себя знать. Так что, если бы не прихваченный из дома будильник, который разбудил меня в шесть утра, я бы, может, продрых ещё часика два, а то и три. Ну а что, это к старости сон у меня ушёл, а в молодые годы я спал будь здоров! Да и переместившись сознанием в своё же тело, вернул себе этот самый крепкий, здоровый сон.

День начался с зарядки. Я, как только попал в самого себя, решил, что это дело забрасывать нельзя, и в Пензе эти почти два месяца занимался каждое утро, за исключением тех дней, что восстанавливался после исцеления матери, и здесь решил продолжать. А начал с пробежки, натянув на ноги китайскими кеды «Два мяча», купленные месяц назад в «Спорттоварах».

Судя по удивлённым взглядам редких в этот ранний час прохожих, утренние пробежки в Сердобске — во всяком случае на этой его окраине — были событием неординарным. Ничего, пусть привыкают, я и по холодам намерен бегать, в общем, круглый год. Не оставили меня без внимания и местные собаки, на которых зрелище бегущего человека действовало, как на быка красная тряпка. Одна псина так и не отставала, да ещё и норовила цапнуть за лодыжку. Пришлось подхватить с обочины сук и замахнуться с суровым криком. Дворняга поняла намёк и, для приличия ещё погавкав немного в спину, потеряла ко мне интерес.

Сделав большой круг в радиусе трёх кварталов, я вернулся домой, восстановил дыхание и во дворе принялся выполнять комплекс упражнений. К своему удивлению, увидел, как на своей стороне двора примерно тем же самым занимается Пётр. Прокофьев, увидев меня, улыбнулся, помахал рукой:

— Привет, сосед! Гляжу, тоже за здоровый образ жизни?

— Да вот, стараюсь поддерживать себя в форме, — ответил я. — Только что с пробежки. Еле отбился от местных собак.