Вторая жизнь Арсения Коренева (СИ)

— Это да, собаки тут рьяные, оглянуться не успеешь — откусят по самое не хочу, — рассмеялся Пётр. — Не забудь, без пятнадцати восемь выходим.

Он ещё немного позанимался и двинул домой, а я минут двадцать после этого выполнял комплекс силовых упражнений и упражнений на растяжку. Вместо турника использовал крепкую ветку яблони. Подтянулся пятнадцать раз, хотя, подозреваю, мог и больше. Просто не стал себя насиловать. Да ещё шершавая кора внесла дискомфорт, ладони чуть ли не в кровь истёр. Хорошо бы металлическую трубу для турника присобачить куда-нибудь.

Затем разделся до семейных трусов и устроил там же, во дворе, обливание водопроводной водой. Ух, хорошо! После этого гигиенические процедуры, включая удаление щетины на лице при помощи электробритвы, на завтрак — яичница из четырёх яиц с колбасой, за которыми пришлось спускаться в погреб. Выпил бутылку кефира, прохладного, всё из того же погреба. Пусть и не мучило меня похмелье, но кисломолочные вещи я уважал.

Пока завтракал, по радио шла «Пионерская зорька», в данный момент предлагавшая утреннюю зарядку бодрым голосом ведущего с присоединившимся к нему аккомпанементу фортепиано.

«Выпрямитесь, голову повыше, плечи слегка назад, вдохните… На месте шагом марш! Раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре…»

А я уже, хмыкнул я про себя.

Вышли с Петром, как и договаривались, ровно без чевтерти восемь. Отправился в больницу я с практически пустым портфелем, который притаранил из Пензы в том же чемодане. В портфеле лежали фонендоскоп, документы, завёрнутая в целлофан сменная обувь, кружка да пара бутербродов. Я знал, что врачи могли питаться наравне с больными, только в отдельном помещении, но бутерброды к чаю никогда не помешают. А уж своя кружка — дело святое.

Несмотря на хорошую погоду, больных на лавочках не наблюдалось. Оно и понятно, впереди обход, а после него ходячим с разрешения лечащих врачей можно будет прогуляться на свежий воздух. В главный лечебный корпус зашли вместе.

— Первым делом к сестре-хозяйке загляни, пусть халат тебе выдаст, — посоветовал он.

На втором этаже попрощались — Прокофьев двинулся этажом выше, в хирургию.

Проводив соседа взглядом, я мысленно перекрестился, и потянул на себя дверь с прямоугольником мутного, волнистого стекла. Сразу дохнуло смесью лекарств и мочи. Всё ж таки не все пациенты в состоянии сами дойти до туалета, а сестрички не всегда спешат сразу выносить утки.

Дежурная медсестра обнаружилась на посту. Толстушка лет тридцати сразу удивлённо вскинула брови:

— Молодой человек, вы почему без халата?! Тем более посетителей с 11 часов запускают…

Я ответил располагающей, как мне казалось, улыбкой:

— Здравствуйте, милая девушка! Я ваш новый интерн, Арсений Ильич Коренев. Меня вчера представляли, но вас, видимо, не было. А халат я должен получить у сестры-хозяйки. Не напомните, где её кабинет?

— Ах, интерн, — тоже заулыбалась сестра. — Очень приятно, а я Лида. Лида Иванова, палатная сестра. С вечера заступила, поэтому вас вчера днём и не застала.

— Ну вот и познакомились… Так где сидит сестра-хозяйка?

Оказалось, в женском отделении, которое было отделено от мужского такой же дверью с мутными, волнистыми стёклами, только здесь раскрывались обе незакреплённые створки. Видимо, чтобы удобнее было возить каталки с больными.

Первой, кого я встретил в отделении, была шаркавшая навстречу вдоль стеночки, за которую она придерживалась рукой, древняя бабка со спущенным до самой голени, коричневого цвета в рубчик чулком. Второй сползти не успел, хотя, судя по складкам, уже предпринимал попытки. Старушка подняла на меня свои мутные, слезящиеся глаза.

— Шынок, шкажи этому еврею, штобы меня выпишал, — прошепелявила она беззубым ртом. — У меня куры голодные, шошедку попрошила пришмотреть, да жнаю я её, шаболду, она за швоими детьми ушледить не может. Шдохнут куры-то!

— Еврею? — переспросил я.

— Ну этому, Штенбергу, — чуть коверкая фамилию заведующего отделением, уточнила она.

— Как же он вас выпишет раньше времени? Да и вам лечиться надо, не просто же так в больнице оказались. Выпишут вас, а на следующий день «скорую» вам вызовут. Или вообще помрёте.

— Уж лучше я дома помру, чем тут, — зло бросила бабка. — Там меня режать не будут, фельдшер выпишет справку, да и отнешут на погошт. А тута помру — так в морг шпуштят, не хочу с покойниками лежать… Ладно, обход будет — шама ему скажу.

Она махнула рукой и двинулась дальше, как я понял, в направлении туалета. А я несколько минут спустя стал обладателем белого халата и такого же цвета шапочки. Халат уж точно был не новым, но без дыр, и вообще всё мне выданное оказалось чистым, словно только что из прачечной. На шею сразу повесил фонендоскоп, с которым не расставался с 3 курса института. В той моей жизни у меня был фонендоскоп Раппопорта «CS Medica CS-421». Стоил, конечно, недешёво, но ожидания оправдал. Ну а пока приходится работать с такой вот, советской моделью, вызывающей ностальгические воспоминания.