Вторая жизнь Дмитрия Панина (СИ)

Наталья, разглядывающая Диму, как рассматривают интересное животное, нисколько не беспокоясь о том, что животное тоже на тебя смотрит, отвлеклась и перевела взгляд на отца.

- А дома ты не мог со мной серьезно поговорить? Обязательно надо было сюда тащиться? У меня завтра экзамен по линейной алгебре, ты в курсе? И вообще он-то тут причём?

Она направила подбородок в сторону Димы, явно не одобряя его присутствие при обсуждении семейных дел, да ещё серьезных.

- При том... И вообще это не он, не посторонний человек, а твой родной отец.

После этих слов наступила минутная напряженная тишина, мужчины смотрели на девушку в две пары глаз, а Наталья смотрела на них, широко разинув рот и округлив глаза, совершенно остолбеневшая.

- Миленькое дело, хороши шуточки! С чего бы это мой отец? Откуда он взялся? А ты тогда кто будешь?

- А я, - тут Анатолий запнулся. - А я не родной отец, я отчим. Я женился на твоей матери, когда она была беременна тобой.

- Вон оно как... ну ты даешь...

Неожиданно удивление перешло в гнев, и Наташка накинулась на Диму:

- А ты значит поматросил и бросил? А теперь спустя двадцать лет устраиваете тут комедию? И кому это нужно? Мне и так хорошо было, прекрасно было с одним отцом.

- Он не знал о твоем существовании все эти двадцать лет, узнал два дня назад.

- А мог бы и поинтересоваться раньше. И зачем эта встреча? Зачем?

- Ну, - вмешался в разговор Дима, - тебе, как женщине трудно это представить, с вами такое не бывает, но всё же, постарайся: нежданно-негаданно тебе говорят, что у тебя есть дочь, как никак, тебе, наверное, захочется хоть одним глазком взглянуть, какая она, познакомиться.

- Тем более, что мать просила найти его и рассказать о тебе, - снова взял инициативу в свои руки Толя.

- Мама так хотела? Мама?

И неожиданно для обоих мужчин личико её сморщилось, сбежалось в кулачок и она громко, навзрыд заплакала. Слезы мгновенно заструились по щекам, и падали на руки, оставляли маленькие темные пятна на джинсах, она их не вытирала, хлюпала носом, опускала голову всё ниже и ниже.

- Ну, - голос у Толи подозрительно дрогнул, и Дима подумал, что упоминание о покойной Лиде растревожило этих двоих, - ну заканчивай это слезолитие, что ты рыдаешь, как по покойнику. В конце концов, ведь не убыло, а прибыло, мои-то чувства к тебе не изменились, я всегда знал, что ты не моя, а его дочь, но любил тебя не меньше, чем Светку.

Наташа отмахнулась, но рыдания становились тише, и тише, а когда Дима принес воды из кухни, Наталья совсем успокоилась, и вода не понадобилась.

- Кушать всё же хочется, - сказала Наталья, - давайте обедать.

- Разумная мысль, - сказал Дима, и начал вынимать тарелки из серванта, аккуратно расставлять их.

- Ну, я точно с голоду умру, - воскликнула Наталья, наблюдая, с какой скоростью вновь объявившийся отец это делает, и кинулась помогать, ловко и быстро накрывать на стол, верно угадывая, где что лежит, как будто находилась здесь не в первый раз в жизни.

Освоилась, одобрительно подумал Толя, наблюдая за дочерью. А вслух сказал:

- Знаешь, доча, а Дима тебе может помочь с линейной алгеброй.

- Конечно, помогу, - отозвался Дима. - Вот только пообедаем.

Разогрели еду, принесенную из местного кафе полтора часа назад, попили чай с тортом, потом Толя лег подремать на диван, ему грозила ночь в поезде, а Дима с Наташей уселись за стол, Наташа достала программу, учебник и они начали заниматься, разбирая пункт за пунктом.

Наталья оказалась сообразительной девушкой с цепкой памятью, ей не приходилось повторять два раза одно и то же, и учитель и ученица были довольны друг другом. Толя же перекатился на спину, голова у него запрокинулась, и он начал громко, прямо душераздирающе храпеть:

- Папка, папка, перевернись сейчас же, - закричала Наташа и Толя, не присыпаясь полностью, послушно снова лег на бок.

Наташа несколько секунд сидела, смотрела в одну точку, и Дима не мог понять, почему её так отвлек от занятий храп Анатолия, но она повернула к Диме серьезное лицо и спросила:

- А вас..., а тебя как мне называть?

- Как тебе удобнее, - ответил Дима, он сам ещё и не обдумывал этот вопрос. - Тебе будет непривычно называть отцом ещё одного человека, но можешь звать по имени отчеству, или просто Дима.

- Дима, это лучше всего, давай остановимся на Диме, - сказала Наталья, и они вернулись к эрмитовым матрицам.

Вечером Панин провожал гостей на автобус до метро "Речной вокзал", воспользоваться электричкой, с гарантией от пробок он их не уговорил.

- Приезжай навещать дочь и меня заодно, - сказал он на прощание Толе, а Наташе:

- Как какие трудности, или просто общага надоест, то я всегда тебе рад.

- Ещё бы, осмелился бы ты быть не рад, после двадцатилетнего отсутствия, - смешком ответила Наташа, и Толя почувствовал укол ревности: очевидно было, что эти двое уже наладили контакт, и возможно, теперь с Димой его ненаглядная Наташка будет видеться чаще, чем с ним. Но может быть, именно этого и хотела Лидия, думал Толя.

Уже подъехал автобус, народ двинулся к дверям, когда Наташка спохватилась: