Вторая жизнь Дмитрия Панина (СИ)

Лето и осень после смерти Анатолия были тяжкими для Натальи. Ей перенесли один экзамен в деканате, но не успели похоронить отца и вернуться, как следовало готовиться к следующему экзамену: времени предаваться горю не оставалось. Дима осунулся с лица, и Наташа видела: исподтишка глотал какие-то таблетки; Светланка могла целый день пролежать на диване, не двигаясь, не разговаривая, механически равнодушно поглощая предложенную ей пищу.

Наташка все видела, но ей надо было спихнуть хоть как-то экзамены и закрыть второй курс.

Дима ей помогал, и делал это с большой охотой: он оживлялся, взгляд становился сосредоточенным, объясняя дочери теорему анализа, он находил точные слова и формулировки. Слушая отца, она одновременно вспоминала обрывки разговоров, отдельно брошенные слова, все то, что было в ее прошлом связано с именем Дмитрия Панина, и только теперь осознавала, какое глубокое уважение, несмотря ни на что, испытывали к нему ее мать и приемный отец, и она сейчас хорошо понимала, почему: фантастически красивым и логически совершенным возникал, выстраивался в ее уме мир математических абстракций, который раскрывал перед ней Панин, ее родной отец, от которого, как совсем недавно сказал ей ее другой отец, она и унаследовала склонности к точным наукам. Наташа была согласна, склонности она унаследовала, но как-то разбавлено, частично, осознавала, что унаследовала его талант не в полном объеме, и видя, как он растерян от случившегося несчастья, и является недостаточно надежной опорой ей и сестре, не сердилась, не презирала его за это, а старалась взять как можно больше забот на себя, понимая, что если в одном человеку дано много, в другом может и не хватать, не все рождаются универсалами.

До такого понимания личности Панина никогда не могла подняться Виолетта.

25

Наталья настаивала на том, чтобы Дима купил квартиру: стало тесно в одной комнате, особенно когда приезжала из университета сама Наталья. Они вдвоем со Светланой теснились на диване за шторкой.

После сдачи сессии Наталья решила, что им со Светланой следует уехать к бабушкам, пожить там на даче с двоюродными братьями, как они обычно делали, когда еще живы были их родители. Обычное течение летних каникул должно было помочь Свете отойти от шока. А Дима тем временем занялся бы квартирным вопросом.

Дима выбрал путь наименьшего сопротивления, просто отправился к дочери Полины Андреевны Ирине.

Последнее время Полина Андреевна редко появлялась у себя в комнате: ей тяжело было подниматься на пятый этаж, и жила у дочери. Внук вырос, обитал у подружки в Москве, и они жили втроем: дочь, зять и она.

Дима пошел к ним с Натальей. Полина знала их историю, слышала о Лиде ещё от Антонины, и с интересом отнеслась и к Наташе, и создавшейся ситуации.

Наташка, хоть и была родной дочерью Димы, но воспитанная Анатолием, обладала коммерческими данными, напрочь отсутствующими у Дмитрия. Она навела маркетинг, узнала цены, знала их зависимость от этажа, качества дома, времени строительства, все данные у нее были с собой. Кроме того, она знала, как оформить куплю продажу, и сколько это будет стоить, если пользоваться услугами фирм по продаже недвижимости.

Всё это она выложила перед новыми для нее знакомыми, предложила цену, они помялись, сказали, что им нужно всё обдумать.

- Слишком долго не думайте, уходя, - строго сказала им Наташа. -

Дима тоже уже не молодой, не очень-то ему подниматься на пятый этаж, просто это для нас самый удобный вариант, да и для вас тоже.

Ирина думала бы долго, считая, что может быть, лучше сдавать, но Полина не соглашалась на это, боялась за свои вещи, а тут сын надумал жениться, нужны были деньги на свадьбу, на покупку квартиры и Ира согласилась.

В конце августа, когда девочки вернулись, Ира с Натальей довольно быстро всё оформили, а пока оформляли, Светлана за небольшую плату жила в комнате Полины Андреевны, та Диме доверяла полностью.

- Больше, чем самой себе - сказала она дочери.

26

Мишка примчался сразу же, как только услышал об изменившихся обстоятельствах отцовской жизни, о которых сложно было говорить по телефону. Пропустил занятия рисунком в Строгоновке и приехал в Долгопрудный.

Сейчас он, выслушав невеселую историю смерти Анатолия Петровича Воронова и его завещание, сомнительно разглядывал Светку, примостившуюся на стуле: пятки босых ступней на краю сидения, подбородок уперся в коленки. Любимая поза сестер Вороновых.

Посмотрев на это скульптурное изваяние, Дима повернулся к отцу:

- Ни фига себе, - сказал он. - Что ж мне не позвонил?

- Да ведь у тебя и своих забот предостаточно, - ответил Дима. На самом деле он не был уверен, что имеет право загружать сына своими проблемами с дочерью.

- Ну, в такой ситуации...

Помолчали все четверо.

- А это тебе значит, теперь нагрузка, довесок к Наталье, - начал Михаил, глядя на Светлану.

- Наказание за грехи, - вставила Наташка, всегда помнящая, что Дима не женился на матери, когда она была беременной ею, Наташкой: то, что Панин об этом не знал, было в её глазах слабо смягчающим обстоятельством - поинтересовался бы, узнал.