Вторая жизнь Эми Арчер

Может быть, вот он, тот миг, которого я ждала! Наконец-то найдется ответ на все вопросы последних десяти лет. Может быть, это шанс снова обнять дочь, почувствовать ее, живую и теплую, в своих руках, ощутить, как бьется ее сердце рядом с моим. Или возможность дать ей уснуть с миром, возможность нам обеим найти хоть какой-то покой.

Муку неизвестности вдруг перекрывает волна страха перед тем, что сейчас может открыться.

Я хочу знать.

И – не хочу.

То, что желает сказать эта женщина, может сломать меня окончательно. Я тону в водовороте надежды и ужаса. Держаться не за что, кроме самой себя, а этого вряд ли достаточно. Хватаю ртом воздух, погружаюсь в волны боли и тоски, потом выныриваю на гребне надежды и ожиданий.

Бегу ко входу. Дрожащие пальцы кое-как отодвигают засов и приоткрывают дверь.

Она выше, чем показалось из окна, и лицо ее кажется еще бледнее в серебристом свете, что падает на порог. Улыбка пришелицы гаснет. Она пытается что-то сказать, но слова не выговариваются. У меня они тоже куда-то пропали. Делаю глубокий вдох.

– Где моя дочь? – Вопрос вырывается отчаянным шепотом.

Либби сглатывает и закусывает губу:

– Длинная история… Пожалуй, вам лучше присесть.

Я медленно отступаю назад и распахиваю дверь. Холод врывается вслед за Либби в прихожую. Женщина снимает перчатки и протягивает правую руку. Пожатие короткое, но я чувствую каждую косточку ее пальцев. Отдергиваю кисть.

– Знаю, это будет нелегко, – говорит она. – Поверьте, это трудно и для меня.

– Да говорите же, что вы знаете! – умоляю я. – Пожалуйста!

Она пожимает плечами и набирает в грудь воздуха:

– Это прозвучит очень странно. Вы подумаете, что я сумасшедшая, – если уже не думаете. – Она снова берет меня за руку. Я снова отдергиваю ее. – Я знаю, где Эми.

Голос Либби звучит твердо. Тон не оставляет сомнений.

– Вы уже говорили. Но… если бы ее тело нашли, ко мне прислали бы кого-нибудь из полиции.

– Я не находила ее тела.

Прислоняюсь к стене, закрыв глаза, и сжимаю пальцами переносицу. Едва хватает воздуха в груди и храбрости, чтобы произнести это вслух.

– Я… не понимаю. Вы хотите сказать?..

Голова кружится от невысказанной надежды.

Либби неуловимо кивает:

– Да, миссис Арчер. Эми жива.

2

Помню внезапно навалившуюся темноту, помню, как руки Либби обхватили меня, помню быстрые, легкие, как крылья мотылька, прикосновения ее дрожащих ладоней к моему лицу. Слышу стук – это она захлопнула дверь ногой, слышу учащенное дыхание – это она перетаскивает меня из прихожей на мягкий диван.

Когда прихожу в себя, женщина стоит у камина и разглядывает фотографию Эми. Берет ее в руки и улыбается.

– Поставьте на место, – говорю я.

Либби оборачивается, ставит карточку обратно на камин. Я пытаюсь сесть, но она вскидывает руку, словно полицейский, что останавливает машины на дороге.

– Полежите пока. На всякий случай. Принести воды?

Не успеваю ответить – она уже выходит из комнаты и направляется на кухню. Слышу, как хлопают дверцы шкафчиков, звенят стаканы и бежит из крана вода.

– Вот, держите. – Она помогает мне сесть и подает стакан. Вода теплая, с металлическим привкусом. – Как вы себя чувствуете? – спрашивает Либби, убирая мне волосы со лба.

Я вздрагиваю, и она отдергивает руку.

– Извините. – Либби встает, отходит к окну. – Я просто измучилась, все не знала, как же вам поведать об Эми… Сомневалась даже, смогу ли вообще сказать. – Закрывает глаза и вздыхает. – Но девочка настаивала. Она была так… несчастна. Злилась. Я больше не могла просто сидеть и смотреть, как она страдает… Имейте в виду, когда я скажу, может быть, станет еще больнее. Мне, во всяком случае. – Либби закусывает губу. – Но все уже решено. Будь что будет. Извините, если я обрушила это на вас слишком резко, но… иначе тут не скажешь.

– Дело не в том, как вы сказали, а в том, что вы сказали. – Я отпиваю глоток воды и смотрю ей прямо в глаза. – Эми жива? Точно знаете?

Женщина кивает и берет у меня из рук стакан.

Я снова ложусь на диван. Боль, что я чувствовала эти десять лет, тяжело наваливается на меня. Как я не могла поверить, что дочь пропала. Как постепенно принимала этот факт. Как перебирала в голове бесконечные «если бы» и обвиняла тех, кто обвинял меня. Как жалела, что не сделала в тот день все иначе. Как оправдывалась перед собой за то, что дала Эми уйти из дома.

Больнее всего было мучительное раскаяние – сколько я ей так и не сказала, сколько мы не успели сделать вместе. Злость и обида. Горе.

От потрясения я не могу плакать и только моргаю сухими глазами.

– Но… как? – Я обхватываю голову руками – она словно отяжелела от невысказанных вопросов. – Где она была? Что случилось? Почему не дала мне знать? Где она сейчас?

– Не все сразу, пожалуйста. Не только вам, но и мне так будет легче. – Либби – все тело напряжено – опускает взгляд в пол. – Вам легче? – Она с трудом сглатывает комок. Худые пальцы то сжимаются, то разжимаются. – Меня это тоже касается, – произносит она ровно.

– Я ее мать, – говорю я и от раздражения вскакиваю с дивана. – Вам-то что?