Вторая жизнь фельдмаршала Паулюса

— Это был наш последний шанс, Адам, — грустно сказал командующий своему адъютанту.

16 декабря соединения Юго-Западного и левого крыла Воронежского фронтов начали мощное наступление в районе Среднего Дона. Советские войска разгромили 8-ю итальянскую армию и смешанную румыно-немецкую оперативную группу «Холлидт». Котельпнковская группировка врага оказалась под угрозой разгрома.

«Обстановка вызывает новое большое беспокойство, — писал 18 декабря генерал Энгель. — 58-й танковый корпус не продвигается. Русские бросают против него все свои силы, все дело идет опять к обороне. Поскольку новых сил больше нет, это означает, что деблокирующие войска остановятся в 50–60 км от фронта 6-й армии. Еще хуже в группе армий «Б». Позиции итальянцев, очевидно, прорваны, то же самое в армейской группе «Холлидт». Вечером: фон Манштейн снова ходатайствует о прорыве 6-й армии; только так можно установить связь со Сталинградом и спасти главные силы армии. Настроение подавленное. Фюрер снова отклонил прорыв, хотя Цейтцлер очень настойчиво выступал за него. Гневный запрос фон Буссе и фон Манштейна, ибо все подходящие силы передаются группе армий «Б», чтобы заткнуть дыру у итальянцев»[59].

С 20 по 23 декабря войска Манштейна еще предпринимали отчаянные попытки прорвать оборону советских войск на реке Мышкова. «Будьте уверены в успехе», — радировал Манштейн Паулюсу. Но и эта попытка прорыва успехом не увенчалась. Манштейн вынужден был отступать под сокрушительными ударами советских войск.

Западногерманские историки не раз бросали Паулюсу обвинение в том, что он должен был в те декабрьские дни, когда войска Манштейна приближались к Сталинграду, вопреки приказу Гитлера, идти ему навстречу. Однако они забывают, что в то время 6-я армия не имела реальных шансов на успех прорыва, стратегическая инициатива уже находилась в руках советского командования.

Кратковременный успех Манштейна, добытый ценою неимоверных потерь, вскоре был сведен к нулю. Его войска были остановлены, а после разгрома котельниковской группировки вермахта разбиты. На всем южном крыле советско-германского фронта у гитлеровцев создалось катастрофическое положение. Благодаря глубокому прорыву вражеской обороны на Среднем Дону удалось окончательно сорвать меры, предпринятые гитлеровским командованием по деблокаде сталинградской группировки. Судьба войск Паулюса бесповоротно решилась: в этих условиях попытка «прорыва» носила бы просто самоубийственный характер.

В ставке Гитлера царила полная растерянность. 22 декабря Энгель, писал, что у нас глубочайшая депрессия. Почти все надеялись, что Паулюс при всем риске теперь самостоятельно решится на прорыв. Главные силы он бы вывел, хотя и с большими материальными потерями. Сегодня вечером Йодль высказывал мрачные мысли, и было заметно, что и он твердо рассчитывал на это самостоятельное решение, точно так же, как начальник генерального штаба сухопутных войск и командование группой армий.

Зловещую роль в судьбе армии Паулюса сыграл Геринг. Еще 24 ноября он заверил Гитлера, что организует снабжение по воздуху окруженной под Сталинградом группировки войск. Перед Паулюсом ставилось только одно условие: обеспечить удержание аэродромов и посадочных площадок для сбрасывания грузов внутри кольца окружения. Заявление командующего люфтваффе вызвало сомнение. «Геринг берет обязательство снабжать армию, — сделал 25 ноября запись в своем дневнике Энгель. — Он говорит, что можно доставлять в среднем в день 500 тонн; следует бросить все, даже Ю-90 из транспортной авиации. Цейтцлер сомневается; полагает, что 500 тонн не хватит, обращает внимание на погоду, потери, но рейхсмаршал очень оскорбляется, говорит, что самолеты будут летать в любую погоду. Демянск и другие примеры доказали, что это возможно. Мы возмущены таким большим оптимизмом, который не разделяют даже офицеры генерального штаба ВВС»[60].

Для оптимизма у Геринга действительно не было оснований. В декабре потери гитлеровских ВВС резко возросли. За этот месяц зенитная и наземная артиллерия, истребительная и бомбардировочная авиация Красной Армии уничтожили под Сталинградом на аэродромах и в воздухе свыше 700 самолетов противника. Обещание Геринга повисло в воздухе. Потребности окруженных войск обеспечить не удавалось. С 24 ноября 1942 года до середины января 1943 года немецкая авиация доставляла под Сталинград в среднем менее 100 тонн различных грузов в сутки, в то время как суточная потребность составляла около 1000 тонн.

Это подтверждается рядом документов. «Как показывали сводки, которые я ежедневно представлял Гитлеру, — пишет, в частности, начальник генерального штаба немецких сухопутных войск Гальдер, — тоннаж перевозимых на самолетах грузов, как правило, составлял 110, 120 и лишь иногда 140 тонн. Последняя цифра превышалась очень редко, и чаще всего 6-я армия получала в день менее 100 тонн грузов»[61].

На ежедневных совещаниях с Гитлером Геринг обещал улучшить положение. Но на самом деле обстановка постоянно ухудшалась.