Вторая жизнь Мириэль Уэст

На следующий день, когда она стояла в рентгеновском кабинете, помогая готовить инъекции густого масла чаульмугры, ее ноги зачесались еще сильнее. В маленькой комнате было душно, электрический вентилятор, жужжащий в углу, не справлялся с летней жарой. Когда она наклонилась, чтобы почесать ноги, сквозь шелковые чулки почувствовала десятки крошечных бугорков. Кто-то в восемнадцатом доме, должно быть, оставил прошлой ночью сетчатую дверь открытой и запустил комаров.

Через некоторое время зуд превратился в ноющую боль. Очередь пациентов, ожидающих укола, казалось, никогда не закончится. Она переступала с ноги на ногу и наконец подтащила ящик, чтобы сесть, но пульсация в ногах только усилилась.

Она ждала окрика сестры Верены. «Вы не можете стоять спокойно? Вам обязательно сидеть?» Но вместо этого та спросила:

– С вами все в порядке, миссис Марвин? Возможно, вы хотели бы взять отгул на вторую половину дня?

Была ли это уловка? И что-нибудь обрушится на голову Мириэль позже?

– Нет, я в порядке. Вполне способна закончить свою смену.

Звонок к ужину прозвенел как раз в тот момент, когда Мириэль закончила упаковывать иглы, вату и пустые бутылки из-под масла чаульмугры.

– Я пошлю одного из мужчин отнести медикаменты обратно в лазарет, – сказала сестра Верена. – Идите есть.

Уловка или нет, но Мириэль кивнула. Однако у нее не было никакого аппетита, и вместо этого она направилась к себе в комнату. По дороге она остановилась в ванной, проглотила таблетку йодида, которую заранее положила в карман, запила ее несколькими глотками воды. Она плеснула водой на щеки, наслаждаясь ощущением прохлады на коже. Когда она закрыла кран и выпрямилась, то увидела в зеркале свое отражение. Лицо покраснело. Пятно на ее шее, еще вчера плоское и бледное, распухло и превратилось в ярко-красный фурункул.

Она поспешила в свою комнату и сорвала чулки. Крошечные фурункулы покрывали ее ноги. Она коснулась одного из них. Было горячо и больно. Мириэль вздрогнула и опустила юбку, чтобы скрыть это зрелище, в кои-то веки благодарная за нелепую длину униформы. Что с ней происходит? Какая-то аллергия? Жесткое моющее средство, которое они использовали в прачечной, всегда беспокоило ее. Или, может быть, это от мыла? У нее закончилось ее любимое мыло, привезенное из дома, и она была вынуждена пользоваться обычным больничным, в ожидании, пока Чарли не пришлет еще.

Мириэль переоделась из униформы в ночную рубашку, стараясь не смотреть на свои больные, шишковатые ноги. Незачем ждать Чарли. Завтра, прежде чем принимать душ, она купит другое мыло в столовой. Она легла на свою кровать, не накрываясь ни простыней, ни одеялом. Немного воздуха пойдет ее коже на пользу. Однако ей все равно было жарко. И она чувствовала усталость. Солнечный свет проникал сквозь тонкие шелковые занавески, которые она сшила из юбки, испорченной прачкой. Часы у ее кровати показывали семнадцать тридцать. Стоит просто немного вздремнуть. Сегодня в зале отдыха будет вечер кино, и она обещала Айрин прийти. Имеющийся проектор был настоящей реликвией и ломал каждый второй барабан. Фильмы, которые там показывали, были древними – трех-, четырех-, иногда десятилетней давности. И всегда не слишком хорошими, в отличие от тех, которые она смотрела в никелодеонах и водевильных залах, пока ее отец и бабушка думали, что она пьет чай в гостиной какой-нибудь светской подружки. «Вифлеемская звезда», «Айвенго», «Джен Эйр» – фильмы, которые заставили ее влюбиться в кино задолго до того, как она встретила Чарли.

Она заснула с мыслями об этих фильмах. Джейн и красивый мистер Рочестер. Три волхва на своих верблюдах следуют за сияющей звездой через пустыню. Но в ее снах образы постоянно трансформировались. Она была Эсмеральдой в «Горбуне собора Парижской Богоматери», отводящей глаза от уродливого Квазимодо. Затем, так же внезапно, она превращалась в горбуна, с изуродованной спиной и конечностями, с грубой и волосатой кожей, с лицом монстра. Именно на нее теперь старались не смотреть. Она была Носферату, Франкенштейном, мистером Хайдом. Вскоре всем стало недостаточно просто отворачиваться. Они тыкали пальцем и хихикали. Они ахали и хмурились. Те немногие, кто осмеливался подойти близко, пинали и щипали ее. Они схватили ее за плечо и встряхнули.

– Полли, – сказали они, и она шлепнула их.

– Детка, очнись.

Мириэль резко проснулась, ее кулаки замолотили по сильным рукам, которые держали ее за плечи.

– Убирайся!

– Это я, детка. Айрин.

Айрин? Айрин. Мириэль села и обхватила себя руками.

– Мне снились чудовищные сны.

– Это понятно. Я услышала тебя на другом конце дома.

– Я не могу пойти в кино сегодня вечером. Я не могу.

– Кино? Детка, ты пропустила сеанс. Стадо буйволов не смогло бы тебя разбудить. – Она сняла руки Мириэль со своей шеи. – Завтрак ты тоже пропустила.

– Сейчас утро?

Айрин кивнула.