Второе дно (СИ)

Глава 15. О важности правильной мотивации

Над мангровой рощей собирались грозовые тучи, и море недобро шумело, подбираясь к тропе. Я успела взлететь по ступеням на веранду в последний момент. Стоило полам накидки спрятаться под навесом, как снаружи громыхнуло — и сплошной стеной пошел ливень, неожиданно холодный для лета. Я оглянулась, зябко передернула плечами и решительно вошла в домик.

И тотчас остановилась, бессильно привалившись к косяку.

Права была мама: мужчин от ведьмовской хижины следует держать подальше, если только есть такая возможность. Тао пробыл в моем доме чуть меньше суток — а только-только выскобленные полы уже заляпаны кровью, постель на лежанке проще сжечь, чем отстирать, рабочий стол на кухне потемнел из-за долгой работы над мазями и притирками для этого недобитка, любимое домашнее платье испорчено…

Я заглянула за занавеску на кухне, обнаружила на приступке печи аккуратно разложенную для просушки ветошь и прислоненный к стене таз и отчего-то почувствовала себя еще более уязвленной, чем если бы Тао после утренних обтираний бросил все и удрал в Мангроув-парк, не выплеснув воду.

И простыню, простыню он не вернул!

Пыхтя, как самый злобный еж на свете, я залезла в кладовку и достала весь свой арсенал щеток и чистящих средств, взявшись за уборку с таким тщанием, словно мысли о треклятом камердинере можно было выскоблить из головы, как грязно-зеленый травяной налет с отсыревших досок, если приложить достаточно усилий.

Снаружи бушевал шторм, и мангры в безмолвной мольбе тянули к небу узловатые ветви, трепеща листвой. Альциона следовала за мной из комнаты в комнату, порой перелетая с места на место, чтобы пропустить меня к очередной полке, но потом неизменно садилась рядом, нахохлившись, и укоризненно свистела. Но я не прекращала бушевать, как затяжной летний шторм, и неуклонно изгоняла из домика пыль, грязь и невесть откуда взявшийся мужской запах, приятно-солоноватый и въедливый, как сам Тао.

Остановиться я смогла только на чердаке, не сумев отыскать место, где альциона вчера распорола мне руку.

Памятный сундук с ветошью стоял на месте, нетронутый. Ворох перьев, ярко отметивший масштаб моей недальновидности, исчез. Несколько темных капелек крови — тоже.

— Что за…

Из-за плеча повеяло холодком. Я покрылась мурашками и резко обернулась — но, разумеется, ничего не увидела. Зато выбившийся из пучка локон вдруг затрепетал, словно на него кто-то подул, отбрасывая с лица.

Я ругнулась и непреклонно подмела чердак, прежде чем спуститься с твердым намерением вернуть весь уборочный инвентарь на место и разобраться с распоясавшимся призраком. Уже внизу спохватилась и, перехватив поудобнее метлу, выглянула на веранду — но обнаружила только соленую лужу у лестницы. Серебряных монеток, которыми накрыли глаза Тао, не было, и оставалось только догадываться, кто решил их судьбу — разыгравшаяся буря или оскорбленный в лучших чувствах Терренс Джей Хантингтон III. В любом случае, бороться за них я не собиралась — да и выглянула только для того, чтобы вымести их из дома.

Согнав воду с досок, я вернулась в домик и под заинтересованный свист альционы достала из шкатулки два маленьких зеркальца, установив их на кухонном столе под углом друг к другу, так что на меня уставились две одинаково взмыленные ведьмы. Я наморщила губы и вытащила из волос шпильку.

Зеркальца были маловаты, но других в моем домике не водилось. Я отсела подальше, раздраженно перебросив распущенные волосы за спину. За левым плечом они словно наткнулись на что-то, и две ведьмы в зеркалах стали куда больше походить на взъерошенных кикимор, но я только потерла руками лицо и негромко велела:

— Явись, мертвый, незваный!

Повеяло холодом, откуда-то донесся шум быстрых крыльев. Первой в зеркалах явилась альциона — незваная, но, очевидно, живая. Я вздрогнула, когда она обрушилась на мое плечо — правое. На левое она с некоторых пор не посягала вовсе, и, пожалуй, мне было чересчур интересно, почему.

Призрак не отзывался.

— Явись, мертвый, незваный! — с нажимом повторила я, подавшись вперед, — но в зеркальцах по-прежнему отражалась только я да альциона. За левым плечом было пусто.

Я не поленилась встать и задернуть занавески, заподозрив, что духа смущает дневной свет. Кухонька погрузилась в полумрак, шелестящий за окном ливень будто стал громче — но и третий призыв остался без ответа, что могло значить только одно: я звала неправильно.

— Явись, мертвый, призванный! — сама себе не веря, произнесла я: во время спиритического сеанса мне и в голову не приходило целенаправленно кого-то звать, и пустота за левым плечом моего отражения только подтверждала самую неадекватную догадку.

Я глухо выругалась, помассировала виски, едва не спихнув альциону, — и, чувствуя себя круглой дурой, обреченно пробормотала:

— Явись, живой, незваный!

Здравый смысл подсказывал, что на подобный призыв вполне мог явиться хоть юный Терренс, хоть сам Тао, будь он неладен; взгляд я поднимала неохотно, заранее догадываясь, что увиденное мне не понравится.