Второе дно

Я озадаченно моргнула, пытаясь выстроить логическую связь между вопросом и предшествующим наблюдением, но пробуксовала.

— Ты такая с момента знакомства с ним, — подсказала Дейзи, запив собственную мудрость крепким зеленым чаем. — Все сложно? Мистер Лат такой неприступный… мы думали, он вообще не будет танцевать.

Я сжала в пальцах записку. Он и не стал бы. Тао наверняка рассчитывал провести ночь куда более конструктивно: разработать новый план поисков, умеренно запугать мистера Анги, произвести впечатление на его соглядатаев и, возможно, придумать три дюжины способов использовать рыжую ведьму в интересах дела.

Вместо этого все, на что его хватило, — это растрепать в танце мою прическу. Даже сквозь нашептанное подчинение он не забывал, ради чего связался со мной.

— Все сложно, — повторила я слова Дейзи.

— Хочешь, я с ним поговорю? — с готовностью предложила она.

Я не сдержала нервный смешок:

— Представляю, какое у него сделается лицо! Нет, не нужно. Как-нибудь разберемся сами.

Сколько бы времени на это ни потребовалось.

— А что — лицо? — невозмутимо поинтересовалась Дейзи. — Он вечно в себе, ты вечно у себя на кухне…

— Звучит так, словно мы уже лет тридцать женаты, — прыснула я. — Не нужно, Дейзи, правда. Лучше передай лакеям, чтобы подготовили для спиритического сеанса круглый стол без скатерти и восковые свечи по числу участников. Кто, кстати, будет присутствовать?

— Ее Светлость, Его Светлость, леди Изабель и мистер Кантуэлл, — с готовностью перечислила Дейзи. — Мистера Анги приглашали, но он отказался.

Я прикусила губу. Это все ради мистера Анги и затевается! Куда только смотрит Тао?..

Впрочем, не удивлюсь, если в подушку.

— Нужно шесть человек, — виновато соврала я. — Может быть, леди Изабель уговорит мистера Анги? Не то, боюсь, в мероприятии не будет смысла.

Это известие заставило Дейзи в рекордные сроки проглотить порцию жаркого и, позабыв про интригующую коробочку от мистера Кантуэлла, пулей вылететь из домика. Я собрала грязную посуду, выглянула из окна — камеристка уже подплывала к мангровым зарослям, ловко орудуя единственным веслом.

Альциона дождалась, пока она не скрылась в зарослях, и впорхнула в открытое окно. Ее отвлечь было куда сложнее по причине полной и безоговорочной сытости, а потому птица без лишних церемоний уселась на стол и принялась теребить плотную упаковочную бумагу.

— Да подожди ты! — не вытерпела я и, наскоро вытерев руки полотенцем, отобрала у альционы уже изрядно потрепанную посылку.

Под слоем упаковочной бумаги оказалась картонная коробка, основательно обмотанная бечевкой — чтобы не открылась ненароком. Озадаченно хмыкнув, я сбегала на кухню за ножом, и мы с альционой наконец-то заглянули внутрь. Я ожидала увидеть какое-нибудь максимально нейтральное письмо, подписанное рукой августейшей особы, приглашение или, на худой конец, платок, и реальность меня несколько обескуражила.

— Табакерка? — слегка удивилась я и вытащила ее из коробки.

Альциона разочарованно присвистнула, словно самолично разглядывала в музее драгоценные табакерки из золота, усыпанного бриллиантами. Эта была простовата: деревянная, с грубоватой резьбой и царапиной поперек крышки. Движимая любопытством, я все-таки открыла ее — и нервно сглотнула.

С внутренней стороны на крышке был вырезан королевский герб — в той же резковатой манере, что и лиственный узор на боках. Табакерка не просто принадлежала принцу — похоже, он сделал ее сам… и подарил Кристиану Кантуэллу.

— С кем мы с тобой связались? — тоскливо спросила я и отправилась на чердак за инвентарем для гадания.

Ракушки пришлось выбирать помельче: табакерка была небольшой, скорее коллекционной или декоративной, нежели предназначенной для хранения приличного количества табака. Зато бусинки я сгребла полной горстью.

Некоторое время ушло на то, чтобы соорудить вокруг табакерки на столе защитный заслон из полотенец. Весь инвентарь в ней все равно не поместился бы, а ловить по всему домику прыткие бусинки я сочла развлечением ниже среднего.

Закончив приготовления, я согрела полные горсти ракушек и бусин собственным дыханием, велела:

— Отзовись, Ричард Аллистер, принц Вайтонский, живой или мертвый! — и развела ладони, позволив гадальному инвентарю просыпаться на табакерку.

Альциона заглянула внутрь и насмешливо присвистнула. Ракушки остались верны себе, выстроившись в знакомую линию прибрежных джунглей, в которых наследник с равным успехом мог быть как живым, так и мертвым. Как просила — так и отозвался!

— Позлорадствуй еще, — мрачно посоветовала я, перебирая в уме варианты нового гадания — и осеклась, заметив посреди линии одну-единственную черную бусинку. Все остальные просыпались мимо табакерки и с прискорбием уперлись в скатанные полотенца — только оранжевая закатилась в услужливо распахнутую ракушку мелкой мидии. — Живой! — со смешком постановила я, обличительно ткнув пальцем в черную бусинку. Ей я при гадании обозначала незнакомую мне женщину, которая влияла на судьбу объекта.