Второе дно

— Его Высочество абсолютно здоров, — ровным голосом сказал он — и все-таки сдался. Ссутулился, подался вперед, некуртуазно облокотившись о стол, и заговорил куда тише. — Мисс Блайт, я успел оценить, как вы блюдете чужие тайны, и очень надеюсь, что ваша принципиальность распространится и на то, что я собираюсь вам рассказать, поскольку любое неосторожное слово может стоить жизни и мне, и вам, и даже Тао — просто потому, что он не пресек этот разговор.

— А у меня есть шанс? — пробурчал себе под нос Тао, отведя взгляд. Уши у него горели так, что я немедленно пала беспомощной жертвой собственного любопытства.

— Ни малейшего, — заявила я Тао и повернулась к Кристиану. — Вы можете на меня рассчитывать. Я слишком заинтересована в том, чтобы рядом со мной не было никого, кто способен выдернуть из могилы Императорский Коготь.

Кристиан кивнул, принимая мое обещание, но все же помедлил, обреченно глядя на старшего брата. Тао поднял руки, безмолвно капитулируя и оставляя право решения за мистером Кантуэллом, и тот все-таки решился.

— У Его Высочества не может быть детей, потому что он был мне не только другом, — сдержанно сообщил Кристиан. — Боюсь, его вкусы в сердечных делах не слишком изменились с тех пор. Мисс Вонграт — прекрасная девушка, но даже с ней… — он смущенно кашлянул и умолк.

А я с трудом сдержала нервный смех. Надо же, Дейзи как в воду глядела! А леди Изабель так старалась — и все зря!

Где-то тут меня догнало запоздалое осознание, что Дейзи говорила не только о мистере Кантуэлле, и я покосилась на Тао — кажется, слишком заметно, потому что непробиваемый камердинер немедленно вспыхнул, как спичка.

— Нет, мне Его Высочество был только другом, — сквозь зубы сообщил Тао и невоспитанно скрестил руки на груди. — И если вы полагаете…

Я подняла руки вверх и невольно рассмеялась:

— Верю, мистер Лат! И не вижу ничего зазорного ни во вкусах мистера Кантуэлла, ни в ваших.

Это признание наконец-то заставило братьев сойтись если не во мнении, то во впечатлениях: оба уставились недоверчиво уставились на меня, воскресив уже почти привычное ощущение, будто мне в лоб нацелились две двустволки разом. Консервативное общество Старого Кастла вряд ли одобрило бы мои взгляды: дворянам полагалось в первую очередь беспокоиться даже не о фамильном наследии, а о том, чтобы было кому его передать — а потому я быстро посерьезнела и негромко произнесла:

— Однако, полагаю, Его Величество меня бы не поддержал. Если вы, мистер Кантуэлл, как безземельный джентри вполне можете позволить себе не беспокоиться о наследниках, то Его Высочество — нет. После его свадьбы весь Вайтон, затаив дыхание, будет ждать рождения маленького герцога Кастелвейнского, и когда станет ясно, что этого не произойдет, развод прогремит скандалом на две страны. Вряд ли Его Высочество был готов смириться с такой перспективой.

Мистер Кантуэлл глубоко вздохнул, с заметным усилием заставляя себя успокоиться.

— Согласен, у Ричарда были все причины беспокоиться. Но что он может сделать? — Кристиан растерянно пожал плечами. — Это не то, что исправляется парой месяцев на целебных источниках.

— Это природа, — еще тише согласилась я. — Но в нашем арсенале есть один способ ее переломить.

— Мужчина-ведьма? — с мученическим вздохом уточнил Тао, не дослушав.

Я недружелюбно покосилась в его сторону.

— Ведьма никогда не пойдет против чьей-то природы, — отрезала я. — Поэтому вы избавились от моих чар, как только действительно этого захотели. И разделить здоровье мистера Кантуэлла на вас двоих я смогла потому, что ваш брат привязан к вам и желает добра. Но есть и другой способ обращения с даром, и, боюсь, Его Высочество выбрал именно его.

— Боитесь? — переспросил Кристиан, слегка нахмурившись. — Вы?

— Другого способа боится любая ведьма, — поморщилась я, — потому что он чрезвычайно легок. Однажды попробовав, вернуться к правильному пути невозможно. Чтобы переломить чью-то волю, сначала нужно отказаться от мысли, что любой имеет право на выбор. Перестать верить, что любая жизнь ценна, что люди равны — а взамен убедить себя в том, что ты один знаешь, как лучше, и потому должен принять решение за всех окружающих оболтусов, не интересуясь их мнением. Как только ведьма переступает эту черту, ее убивают свои же, потому что человек с властью и без моральных ограничителей — хуже гранаты с разболтавшимся взрывателем. Никогда не знаешь, развалится или рванет.

— Хотите сказать, что теперь вы считаете своим долгом убить Его Высочество? — поперхнулся нервным смешком Тао.

Я покачала головой.