Второе начало волшебства

— Митрофан Михайлович, мы испугались. Понесём любое наказание, какое скажете, только из школы не выгоняйте. Мы подшутить хотели над новенькими — каждый год так делают старшие, над нами также шутили. Кто же знал, что соль с сахаром перепутали⁈ На кухне всегда они в одном и том же месте стояли. Ума не приложу, каким образом их перепутать умудрились.

— Ваше счастье, что только один погиб. Если бы не этот юноша, который мертвяка на себя отвлёк, жертв было бы гораздо больше! Внимательнее надо ингредиенты подбирать. Остолопы.

Звякнул засов, дверь с жутким скрипом начала отворяться. Я спрятался таким образом, чтобы открывающаяся дверь закрыла меня от входящих, надеясь на то, что меня никто не увидит. Так и произошло — вошедшие пять человек были слишком заняты разговором, чтобы оглядеться по сторонам.

— Снимайте ящик с постамента. Кошмар какой, да вы ещё и доски берёзовые вместо осиновых использовали! В конце сессии каждый из вас приготовит для меня доклады. Темы скажу завтра.

— Что-то гроб лёгкий слишком… Кажется, паренёк тот потяжелее был, когда мы его сюда несли.

— Солью вокруг гроба круг начертите, а потом открывайте. Будем ваши ошибки исправлять. Похороним, как положено, а завтра объявим, всю правду расскажем всем. Кто-погиб-то, хоть помните?

— Времени не было разбираться, Митрофан Михайлович, мы пока мертвяка упокоили, пока разобрались со всем, паренька того в коробку кинули, которую в подсобке ближайшей нашли, и унесли подальше, чтобы душа мертвяка в него не переселилась. Пока разбирались с другими, пересчитывали всех, искали тех, кто разбежался, целый день прошёл. А поздним вечером, как порядок навели — сразу к вам.

Какое-то время, вошедшие возились с приготовлениями — зажигали свечи, рассыпали соль. В это время, я пытался не шевелиться, чтобы не испугать экзорцистов. А потом тихонько шмыгнул в оставшуюся открытой дверь. Уже убегая в сторону выхода с кладбища, я услышал удивлённый вскрик — крышку гроба открыли и обнаружили только пустоту. Посмеялся про себя — пусть будет им наказанием за безалаберность. Получат они ещё от Митрофана Михайловича.

Добравшись до корпуса, в котором обычно ночевал, я обнаружил, что в моей комнате до сих пор горит тусклый свет — видимо, мой сосед, Борька, не смог уснуть в темноте после случившегося. Он тоже был на том посвящении. Заходить в корпус с главного входа я не решился — мне явно должно было достаться от комендантши. Да и выдавать свой поздний приход я не собирался — Митрофан Михайлович быстро бы сложил одно с другим и понял, кто на самом деле сбежал из склепа. Поэтому я тихонько прошмыгнул к водосточной трубе, по ней забрался на крышу. И уже с неё аккуратно спустился на карниз второго этажа, полностью опоясывающий здание.

Карниз был сделан таким образом, будто кто-то специально сделал его для тех, кого поселили на втором этаже, и у кого не было возможности залезать в окна по ночам, как у учеников, живущих на первом. Баланс сил, так сказать. В общем, мы все были благодарны неизвестному строителю. У нас даже традиция завелась похлопывать по стенам нашего корпуса в знак благодарности, каждый раз, когда приходилось тайком сбегать из своей комнаты часа или возвращаться в неё во время комендантского часа.

Я тихонько постучался в окно, нашим с Борькой условным стуком. Какое-то время никто не отвечал. Я повторил условный стук. Опять молчание. А потом, окно тихонько отворилось. И из него высунулось удивлённое заспанное лицо моего соседа.

— Ванька? Ты живой что ли? Я думал, тебя мертвяк погрыз! Думал, всю ночь спать не буду, но, видимо, всё же, вырубился.

Я попытался сказать что-нибудь, но в горле так сильно пересохло, что получился только хрип. Глаза Борьки расширились от ужаса, я замахал руками, что напугало его ещё больше и тот попытался спрятаться обратно. Я рванулся вперёд, не давая тому закрыть окно, и завалился вместе с ним в комнату. Тот завопил от страха.

— Не ешь меня нечистая. Сгинь!

Я быстро заткнул ему рот ладонью и повертел пальцем у виска. Дождался, чтобы тот успокоился, а потом взял кувшин воды и от души напился. После чего выпалил на одном дыхании:

— Живой, конечно, не видишь, что ли? Стал бы я к тебе стучаться и на карнизе торчать?

За дверью по коридору кто-то затопал, я быстро прыгнул на кровать и укрылся одеялом. Успел как раз вовремя за пару секунд до того, как комендантша тётя Люся заглянула к нам в комнату. Свет из коридорных ламп немного осветил нашу комнату. Тёмный силуэт тёти Люси с упёртыми руками в бока выглядел устрашающе.

— Чего расшумелись, мелюзга⁈

— Борьке приснилось что-то. Тётя Люся, он у нас впечатлительный.

— Поменьше баек перед сном друг другу рассказывать надо! Спать крепче будете. Уже третью ночь подряд шумите. Завтра пойду жаловаться Настасье, чтобы она вас выдрала хорошенько на занятиях. Может тогда спать нормально будете.

Дверь закрылась, и я облегчённо выдохнул, поднявшись с кровати. Кажется, пронесло. Борька наконец-то соизволил заговорить, осматривая меня в слабом свете зажжённой свечи. Видок у меня был ещё тот.