Второе поколение

Впечатление усиливал посох Магиуса. Сделанный из простого дерева, украшенный навершием в виде золотой драконьей лапы, когти которой оправлял ограненный кристалл, посох не проявлял никаких видимых магических свойств. Но его окружала темная аура, связанная, вероятно, с последним владельцем посоха, которую тут же с тревогой ощущали все находящиеся рядом. Палин никогда не расставался с посохом Магиуса. Если он не мог держать артефакт, то посох непременно лежал рядом, и юный маг часто протягивал к нему руку, чтобы ощутить успокаивающее прикосновение.

В этот вечер, как и во все другие, вид Танина и Палина, появившихся на пороге, не привлек бы внимания находящихся внутри, если бы не одна компания.

Сидевшие в грязном закутке, они немедленно принялись шепотом что-то обсуждать, отчаянно жестикулируя и тыча в вошедших пальцами. Шепот перерос в негромкое бормотание после того, как к братьям присоединился Стурм. Незнакомцы стали усердно толкать локтями того, кто сидел ближе всех к стене и чье лицо скрывала глубокая тень.

— Да вижу, вижу! — проворчал он. — Думаете, они справятся, не так ли?

Все остальные за столом закивали и дружно зашептались между собой. Невысокие как на подбор, они были почти неразличимы в тени, закутанные до бровей в коричневые одежды.

Человек в углу окинул молодых людей внимательным и оценивающим взглядом. Существа в коричневых одеждах продолжали шептаться.

— Заткнитесь, пройдохи! — раздраженно рявкнул сидевший в углу. — Вы привлечете их внимание.

Существа в коричневых плащах затихли так резко, будто свалились в колодец. Естественно, неожиданно наступившая тишина заставила всех в трактире, включая и троих молодых людей, обернуться и посмотреть на них.

— Ну вот, это все-таки случилось! — прорычал человек из тени. Два одетых в коричневое существа повесили головы, третье, однако, было настроено спорить. — Тишина! Я все исправлю!

Наклонившись вперед так, чтобы на него падал свет, он с радушной улыбкой, сияющей из глубин длинной черной бороды, поднял кружку и весело произнес:

— Дуган Красный Молот к вашим услугам, молодые господа. Не выпьете со старым гномом?

— Выпьем, и с большим удовольствием, — вежливо ответил Танин.

— Выпустите меня, — прохрипел гном, обращаясь к существам в коричневых плащах, которые так тесно сидели за столом, что невозможно было определить, сколько их.

После стонов, ругательств и возгласов вроде «ой, это моя нога, ты, безмозглый!» или «осторожнее со своей бородой, мозги шестереночные» гном вылез из закутка — раскрасневшийся и запыхавшийся. Крикнув трактирщику, чтобы подали «из его личных запасов», он подошел с кружкой к столу, за которым устроились молодые люди.

Остальные посетители трактира, матросы и завсегдатаи, возобновили собственные беседы, предмет которых, как показалось Палину, имел злодейский характер, если судить по мерзкому и злобному выражению их лиц. Они не обращали внимания на братьев, и их не заинтересовал гном с компанией. Некоторые, правда, покосились на Дугана, но это ничуть того не смутило.

Пододвинув высокий табурет, который компенсировал недостаток роста, полноватый и одетый слишком ярко для гнома Дуган плюхнулся за стол братьев.

— Что будете, господа? — спросил он. — Любимое пойло моего народа? У вас хороший вкус! Нет ничего лучше торбардинской грибной настойки!

Дуган усмехался, глядя на братьев, когда к столу пришаркал трактирщик, неся в руках три кружки. Поставив их, он бухнул на стол перед гномом большую глиняную бутыль. Дуган вынул пробку и с таким наслаждением втянул в себя аромат, что у Стурма потекли слюнки от предвкушения.

— Да, самое лучшее, — произнес довольный гном. — Передайте кружки, господа. Не стесняйтесь. Там, откуда это принесли, еще немало таких бутылок. Я, однако, не пью с незнакомцами, так что представьтесь.

— Танин Маджере, а это мои братья, Стурм и Палин, — сказал Танин, охотно пододвигая свою кружку, кружка Стурма была уже у гнома в руке.

— Я буду вино, спасибо, — натянуто произнес Палин. Затем добавил вполголоса: — Вы же знаете, как отец отзывался об этом напитке.

Танин ответил ледяным взглядом, а Стурм расхохотался.

— Успокойся, братишка! — сказал Стурм. — Кружка или две «гномьей водки» еще никому не повредили.

— Правильно, парень! — подхватил Дуган. — Поможет от того, что беспокоит, как говаривал мой отец. Этот чудесный эликсир излечит и разбитую голову, и разбитое сердце. Попробуй, юный заклинатель. Если твой отец — Герой Копья Карамон Маджере, то он в свое время поднял не одну кружку, если все рассказы о нем — правда!

— Я буду вино, — повторил Палин, упорно не обращая внимания на пихание локтями и пинки братьев.

— Возможно, для юного паренька оно и лучше, — сказал Дуган, подмигивая Танину. — Трактирщик, вино для младшего!

Палин покраснел от стыда, но промолчал, понимая, что и так уже сказал слишком много. Смущенный, он взял кружку и ссутулился над ней, не в силах поднять глаза. Ему казалось, что все в трактире смеются над ним.

— Значит, ты слышал о нашем отце? — спросил Танин, резко меняя тему разговора.