– Не судите, какое из верований более правильно! – заговорил мальчик. – Более старше или точнее!
Звонкий голос его многократно повторялся, словно отражаясь от невидимых стен.
– Мир никогда уже не будет прежним! Он перешел грань, за которой уже нет возврата! – за спиной мальчика перекрестился священник, что беззвучно говоря, склонив голову. – Грядет!!!
Внезапно шквал ветра, рванул листья на деревьях, взметнул одежды и волосы. Многие покачнулись, от такой внезапности. Лица сидящих напротив него стариков будто окаменели. Многие в толпе вокруг перекрестились. Губы двигались, шепча слова.
– Многие называются именем Сына Человеческого! – воздух снова дрогнул, будто слова эти ударили по нему. – Многие идут за ними! Ненависть, жесткость и равнодушие горят в сердцах, вместо Веры истинной! Все меньше делают, все больше делят! Презираем тот, кто в поте своем, зарабатывает хлеб свой!
Мальчик внезапно замолчал. Эхо его голоса еще стихало, когда он развернулся и пошел обратно к воротам. Но на полпути остановился и, повернув голову к старикам, все еще сидящим, с прямыми спинами, словно кол проглотили, сказал:
– Идите и скажите. Не Христос пришел, но Сын Человеческий. Ибо нельзя войти в одну реку дважды. Так и не можно прийти в той же плоти дважды, – мальчик помолчал. – И пусть знают, что не получиться остаться в стороне. Если ты не несешь Веру в сердце, то придет к тебе называющийся именем Сына Его, и залезет в душу через Неверу…
Железная дверь закрылась за спиной священника, что последним вошел в дом. Люди в толпе и старики, сидящие на скамейках, некоторое время не двигались. Затем народ стал потихоньку, стараясь не шуметь, расходиться.
Старики все сидели. В их глазах остекленевших, точно у мертвецов, отражались зеленые ворота и пустое место на лавке. Где сидел тот, к которому они приехали.
Ближе к вечеру, сидящий посередине пошевелился. Зашевелились и двое других. Не глядя друг на друга, они сели в ожидавший их микроавтобус…
Лавки так и продолжали стоять. Никто за ними не вышел…
.
2.