ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ

А парень все стоял, смотря на людей. Прихожане, уже отойдя, нет-нет да оглядывались на необычного паренька. И странные вещи происходили с людьми.

Кто раньше, практически сразу, а кто уже дойдя до автобусной остановки или машины, вдруг ударились в воспоминания.

Мужчина в дорогой одежде, вдруг ни с того ни с сего, вспомнил о том, что уже давно не был на могиле родителей. Он сидел в своей недешевой иномарке, только что спешивший куда-то, и, нахмурясь, перебирал, словно четки, ключи. Сам уже лет пять не был, а сын с дочерью, не были никогда. Они никогда и не видели своих деда с бабушкой…

Та самая бабка, которая перекрестилась, только что бодро семенившая в сторону дома, вдруг вспомнила, как, будучи еще комсомолкой, рьяно доказывала на собрании, что верующим комсомолец быть не может, и что Михаила нужно исключать за подобные архаичные убеждения. И исключили. Михаил уехал из поселка и как говорят, стал председателем в каком-то колхозе, в Сибири. Родители-то его, поговаривают из староверов были. Михаил не пил, не курил и никто не слышал, чтобы он ругался матом…

Молодая парочка, бедно одетые, стоя уже на остановке, вдруг переглянулись и улыбнулись друг другу. Сидящий на руках у отца малыш, тоже расплылся в счастливой улыбке, глядя на родителей…

Лица, слова. Люди побывшие в этот день на утренней службе в Покровском храме, вспоминали то, что думали давно забыли. Глаза подергивались пеленой. В душе поднималось давно забытое многими, чувство нестерпимого стыда. Они не были плохими людьми. Но почти все в жизни сделали то, что хотелось забыть. И забылось за годы. А вот теперь висящий на шее крест, будто жег кожу…

… Антонина вскинула затянутую в платок голову, когда услышала что хлопнула дверь. По ногам пролетел легкий сквозняк. Антонина чуть нахмурилась, когда увидела какого-то мальчишку, стоящего в арочном входе. Одет паренек был бедновато и Антонина чуть слышно вздохнула. Побирушка опять, наверно. Родители, небось, пьют, вот он и ходит по добрым людям. Женщина покачала головой.

– Мальчик, – сказала она. – Ты что-то хотел?

Парень вдруг глянул на нее таким взглядом, что женщину пригвоздило к стулу. Женщина сидела, ни жива, ни мертва, пока парень не спеша, подошел к иконам. Он не крестился, а просто стоял и смотрел на лики. На какой-то миг женщине показалось, что святые лики, словно подернулись прозрачной дымкой.

Из алтарной вышел отец Михаил. Он увидел парня, на его лице отразилось удивление. Он посмотрел недоумевающе на Антонину. Но женщина с оторопью глядела на пацана.

– Чего тебе, отрок? – спросил батюшка, подойдя к пареньку.

И тут мальчик сделал то, чего отец Михаил никак не ожидал. Он посмотрел на мужчину и спросил:

– Почему торгуют в доме Его?

Голос паренька, обычный голос ребенка, почему-то прозвучал в храме, будто ему вторили множество отдаленных голосов. Этот голос что-то перевернул внутри, на сердце захолодело. Рука батюшки непроизвольно дернулась, а пальца уже сложились в щепоть. А парень стоял и смотрел священнику прямо в глаза.

На лице священника вдруг проступил пот. Он был еще молод, принял этот приход недавно. Но уже успел прослыть знающим и добрым человеком. Именно с его приходом стали восстанавливать само здание церкви. Раньше-то службы в молельном доме, что стоял рядом, проводили.

Он уже общался с некоторыми индивидуумами, которые спрашивали о том же. Но только речь заходила о пожертвовании, они сразу умолкали. Но то были взрослые люди, а тут…

И странное, никогда не испытываемое ощущение поднялось в груди у мужчины. Лики с икон вдруг глянули строго и испытующе, словно тоже задавая этот вопрос.

– Храм восстанавливаю…, – еле слышно ответил священник.

– Тот ли храм ты восстанавливаешь? – снова прозвучал вопрос. – Разве говорил Он, что Его благословление, нуждается в оплате?

Парень указал подбородком в сторону. Мужчина непроизвольно проследил взглядом. В голове зашумело. С иконы на него глядел Спаситель. Давно знакомая икона, будто даже светилась. Поблекшая за время, она была сейчас необыкновенно четкой, краски были настолько яркими, словно их только что нанесли.

Рука сама, без участия смятенного разума, взлетела вверх. Пальцы буквально впились в лоб, ударили в грудь, ткнули в плечи. Но мужчина даже не почувствовал. Сердце, вместо того, чтобы зайтись в испуге, вдруг встрепенулось в странной радости.

Священник как во сне, поднялся на ступеньки, открыл двери алтаря. В воздухе запахло ладаном. Глаза мужчины расширились. От древней иконы, чудом спасенной в год, когда разрушили храм, будто исходили мощные невидимые волны. В душе мужчины, как лопнуло что-то… Он ощутил, как по щекам покатились слезы…

– Да приидет царствие твое! – громким шепотом прошептал он.

Где-то вдалеке словно зазвенел далекий перезвон колоколов. Мужчина уже явственно услышал, как одновременно залаяли собаки в поселке. Плечи священника сами собой развернулись. Он закрыл глаза, ощущая, как благодать неземная разливается по телу, что-то пробуждая в душе, призывая, очищая… Говоря!

– Свершилось! – тем же громким шепотом сказал отец Михаил. – Свершилось!