Второе пришествие в гневе

В 00:05, в понедельник 30 июля 1945 года, на крейсере заступила следующая вахта — «с нуля до четырех». На расстоянии тысячи пятисот метров ночной перископ японской подводной лодки наблюдал за каждым движением «Индианаполиса».

* * *

Шесть торпед в аппаратах «Джи-58» были установлены на скорость сорок восемь узлов и глубину — четыре метра. Хасимото мог уменьшить скорость торпед до сорока двух узлов, что значительно увеличило бы дальность их действия. Но в этом не было необходимости — цель была достаточно близко и шла прямым курсом. Пять торпед имели магнитные взрыватели, одна — взрыватель инерционного типа. Угол растворения торпед составлял три градуса, исключая расхождение двух средних торпед, где этот угол составлял три градуса. Через двадцать семь минут после первого обнаружения «Индианаполиса» капитан 3 ранга Хасимото скомандовал: «Залп!»

Первая торпеда вышла из аппаратов подводной лодки Хасимото, через три секунды — вторая, а через пятнадцать секунд были выпущены все шесть торпед. Все это время Хасимото продолжал наблюдать за целью в перископ.

Как только последняя торпеда была выпущена, Хасимото перевел подводную лодку на курс, параллельный курсу «Индианаполиса», наблюдая за ним в перископ и ожидая взрывов примерно через минуту.

ГЛАВА IV ГИБЕЛЬ

В 00:05 30 июля 1945 года первая японская торпеда угодила в правый борт «Индианаполиса», и оглушительный взрыв потряс американский крейсер. Через три секунды вторая торпеда взорвалась прямо под мостиком, обрушив на корабль огромный столб грязной воды.

«Индианаполис» слегка подбросило вверх, а затем крейсер, дрожа и вибрируя, грузно осел в воду. Пламя, пар и дым вырвались из передней трубы, а огромный огненный шар прокатился от надстройки до носовой оконечности крейсера. В пределах нескольких секунд шар погас.

Без всякой команды, по всему, что шевелится, открыли огонь 40-мм автоматы. 127-мм орудия были нацелены в темноту ночи, но, не найдя цели, огня не открывали.

В нос от миделя «Индианаполис» представлял из себя сплошную «зону бедствия»: погас свет, энергии не было, не было ни связи, ни давления в магистралях.

* * *

Первый страшный взрыв сбросил капитана 1 ранга Маквея с койки на стальную палубу. Второй взрыв подбросил командира крейсера над палубой, где он лежал. Крошечная походная каюта наполнилась едким дымом. Вибрация и скрежет конструкций корабля напомнили Маквею происходящее после удара камикадзе у Окинавы.

«Моей первой реакцией, когда я проснулся, а вернее — наполовину проснулся — было: „Боже! В нас снова врезался камикадзе!“ Но потом я быстро сообразил, что едва ли в этом районе могли появиться самолеты противника. Скорее всего, это торпеды,» — вспоминал позднее Маквей. Быстро вскочив на ноги, командир крейсера в одном белье выскочил на мостик.

На мостике и в штурманской рубке висело облако белого «кислотного» дыма, настолько плотного, что никого и ничего невозможно было рассмотреть. С самого мостика также ничего не было видно. Стояла кромешная тьма. На палубе также никого не было видно.

Никого из находившихся на мостике Маквей опознать не смог и стал спрашивать их фамилии.

Скользя по настилу мостика босыми ногами, командир «Индианаполиса» стал громко звать («А что еще мне оставалось делать?») капитана 3 ранга Мура, командира дивизиона борьбы за живучесть.

Но Мур покинул мостик сразу же после попадания торпед и ринулся вниз, чтобы установить степень полученных повреждений и задраить все водонепроницаемые двери и люки.

Затем Маквей позвал вахтенного офицера, спросив его, получил ли он какие-нибудь доклады и вообще имеет ли какую-либо информацию о случившемся. Лейтенант Орр ответил, что никакой информации у него нет. Он лишь доложил командиру, что сразу же после взрывов приказал пробить боевую тревогу.

Капитан 1 ранга отметил, что вахтенный офицер находился в состоянии «на грани паники», поскольку никак не мог остановить машины крейсера. «Индианаполис» продолжал вспахивать море со скоростью семнадцать узлов, каждую секунду всасывая тонны воды в гигантские пробоины правого борта.

Орр доложил Маквею, что у него нет связи с машинным отделением, что он пытался остановить корабль, но не знает, дошел ли его приказ до машинного отделения или нет. Как выяснилось позднее — нет.

Электрический машинный телеграф на мостике, как и все прочес электрооборудование, вышел из строя. На мостике не было абсолютно никаких средств связи с другими частями корабля, не считая переговорных труб, одна из которых вела в походную каюту командира, а вторая — в боевую рубку. В конце концов, в машину отправили рассыльного с вахты с приказом немедленно остановить крейсер.

Выйдя на правое крыло мостика, Маквей пытался разглядеть повреждения в носовой части крейсера, но из-за дыма и темноты не увидел ничего.

В этот момент «Индианаполис» имел очень незначительный крен, и Маквей считал, что никакой катастрофы не произошло. Он был не очень обеспокоен. Зайдя обратно в штурманскую рубку, Маквей сказал Орру, что пойдет в свою походную каюту, оденется и вернется обратно.