Второе признание

Ответа не последовало. Вульф, откинувшись на спинку кресла, безостановочно втягивал и выпячивал губы. Я сделал, как было велено: сперва уложил содержимое посылки обратно в коробку, чтобы сэкономить место, а затем сходил в прихожую за оберточной бумагой и шпагатом и тоже сунул их в сейф.

После этого я сел за свой стол, дождался, пока Вульф перестанет шевелить губами, и холодно поинтересовался:

– Как насчет повышения зарплаты? Я могу тратить на двадцать долларов в неделю больше. Это расследование уже принесло нам сто пять тысяч триста двенадцать долларов. Отнимите издержки и расходы на оранжерею…

– А триста двенадцать долларов-то откуда?

– Из бумажника Рони. Они у Сола. Я же вам говорил.

– Ты, конечно, понял, кто прислал эту посылку.

– Не совсем. А, B, C или D. Но вот который именно? Ведь не сам же Икс ее отправил?

– Сам? Нет. – Вульф покачал головой. – Я люблю деньги, но эти деньги мне не по вкусу. Хочу, чтобы ты ответил на один вопрос.

– Я ответил на миллионы вопросов. Задавайте.

– Я его уже задавал. Кто в субботу вечером подсыпал снотворное в тот стакан, который предназначался для мистера Рони, а попал к тебе?

– Ах, этот вопрос! Вчера я сам то и дело спрашивал себя об этом, сегодня утром тоже. Не знаю.

Вульф вздохнул:

– Это-то и не дает нам покоя. Это-то и заставляет предполагать, что мы имеем дело не с несчастным случаем, а с убийством. Иначе я, может, и уговорил бы себя примириться с тем, что дело закрыто, хотя я и обманул мистера Арчера. – Он снова вздохнул. – А теперь нам придется обосновывать или опровергать это предположение, и один Бог знает, как это сделать. Телефон наверху починили. Мне захотелось его проверить, для этого я решил позвонить мистеру Лауэнфельду из полицейской лаборатории. Он был очень любезен, но не слишком помог. Сказал, что, если машина, идущая под небольшой уклон на скорости двадцать пять миль в час, левым краем капота заденет стоящего человека и проедет по нему колесами, на капоте могут остаться вмятины или другие следы, но не обязательно. Я объяснил, что установить, стоял потерпевший или лежал, когда его сбила машина, затруднительно, а он ответил, что отсутствие отметин на капоте может навести на определенные подозрения, но само по себе еще ни о чем не говорит. Потом он спросил, почему я все еще интересуюсь гибелью Луиса Рони. Даже если бы в полиции служили женщины, куда им до этого болтуна. К вечеру все будут судачить о том, что я готов изобличить в убийстве этого продажного журналюгу Пола Эмерсона. Хотелось бы, но увы. – Вульф кинул взгляд на часы. – Кстати, я позвонил и доктору Волмеру. Он скоро придет.

Значит, я ошибся, решив, что Вульф не сделал ничего, чтобы выполнить свое обещание.

– Поездка за город пошла вам на пользу, – заявил я. – Вы полны сил. А вы заметили, что «Газетт» полностью перепечатала заявление Кейна?

– Да. А еще заметил любопытную деталь, ускользнувшую от меня, когда мистер Сперлинг зачитывал признание. С какой поразительной легкостью Кейн позаимствовал машину у другого гостя, с которым был едва знаком! Читая статью, я вдруг понял, насколько это неправдоподобно. Я говорил мистеру Сперлингу, как ловко он все подстроил, но эта часть была сработана топорно. Можно было сочинить что-нибудь поизящнее и без лишних слов. Я мог бы…

Его прервал телефонный звонок. Я дотянулся до своего аппарата и снял трубку.

– Кабинет Ниро Вульфа.

– Позовите, пожалуйста, мистера Вульфа.

У меня по спине пробежала легкая дрожь. За прошедшие тринадцать месяцев этот голос ничуть не изменился.

– Как вас представить? – спросил я, надеясь, что и мой голос звучит по-прежнему.

– Скажите ему, что это по личному делу.

Я прикрыл трубку ладонью и сообщил Вульфу:

– Икс.

Он нахмурился:

– Что?

– Вы слышали. Это Икс.

Он снял трубку. Не получив никаких указаний, я тоже остался на линии.

– Говорит Ниро Вульф.

– Здравствуйте, мистер Вульф. Гудвин сказал вам, кто звонит? Или вы узнали меня по голосу?

– По голосу.

– Да, у меня запоминающийся голос, не так ли? Вы проигнорировали совет, полученный вами в субботу. Затем вы проигнорировали доводы, предъявленные вам в ночь на понедельник. Могу ли я сказать, что это меня не удивило?

– Говорите, что вам заблагорассудится.

– Так вот, меня это не удивило. Надеюсь, мне никогда не представится случая предъявить вам более веские доводы. Без вас в мире было бы намного скучнее. Вы уже открыли посылку, которую я отправил вам недавно?

– Да.

– Мне нет нужды объяснять, почему я решил возместить ущерб, нанесенный вашей собственности? Верно?

– Нет.

– Да бросьте. Не надо вам ничего объяснять. Только не вам. Если там оказалось больше, чем требуется, не страшно. Я так и хотел. Признание Кейна целиком и полностью удовлетворило окружного прокурора. Дело возбуждено не будет. Ваш запрос в лабораторию нью-йоркской полиции доказал, что вы не согласны с его решением. Да я и не ждал, что вы согласитесь. Только не вы. Рони был способный малый, он подавал большие надежды и заслужил, чтобы его смерть расследовал лучший ум Нью-Йорка. Я, как вы знаете, живу не в Нью-Йорке. Прощайте и удачи вам.