Второе рождение (СИ)

В пакете оказались синяя форменная юбка, голубая блузка, форменная синяя курточка без знаков отличий. Эта форма у них не меняется уже много лет. Ещё в старых фильмах её видела. С помощью женщин торопливо влезла в одежду, всунула ноги в чёрные туфли со старомодными шнурками и сразу почувствовала себя другим человеком. Захотелось встать по стойке "смирно" и что-нибудь отрапортовать. Или сказать "Вы арестованы". Когда спустились втроём к машине — там уже ждал Андрей Васильевич, психолог. В полицейский беспилотник сели вчетвером. Оказывается — у них ещё есть руль. Но та, что села за руль, просто выбрала на экране адрес и положила руки на подлокотники. В окне первого этажа блеснуло отражение включившейся мигалки, заверещала сирена, резко выехали и рванули по улицам. Никогда ещё не доводилось ездить по городу с такой скоростью. Кажется — все остальные машины бросаются врассыпную при приближении полицейской. Даже не успела толком понять — куда ехали, а уже оказались на месте. Лопни моя батарейка — как сказала бы сейчас Софья-Виктория. Проходя по коридору за той, что сидела за рулём, почувствовала себя жутко важной.

— Сюда, пожалуйста, — произнесла провожатая, открывая одну из дверей.

В большом кабинете на стульях сидели несколько человек в гражданской одежде и несколько полицейских. В одном из них узнала следователя Носова. У дальней стены выстроились шестеро парней в куртках с капюшонами. Носов подошел ближе и спросил:

— Скажите — Вам знаком кто-нибудь из этих людей?

Знаком? Все шестеро напоминали комплекцией и ростом Марлона. И так же стояли, склонив головы. А потом догадалась взглянуть на их руки. Пятеро стояли, просто опустив руки вниз, кое-кто держал себя рукой за руку. И только один будто нервно крутил в пальцах правой руки коробок. Шагнула ближе к его соседу и прошипела:

— Марлон, тебе конец.

Тот, что теребил пальцами, вздрогнул и немного поднял голову. Теперь точно ошибки быть не могло. Будто перед глазами полыхнули языки пламени от горящих бочек. Подошла ближе и молча врезала ему пощёчину. Наотмашь, с хорошего размаха. Вложилась в удар, как могла. От удара Марлон упал на своего соседа.

— Врача! — закричал кто-то. — Она его ударила!

Подхватила ненавистного поджигателя обеими руками за грудки. Притянула к себе.

— Это я была с тобой и Толиком, когда вы устроили поджог! Зачем вы хотели от меня избавиться?

Марлон поглядел в лицо, сплюнул красным и ударил в ответ. Это было его ошибкой. Его тут же отобрали, но он начал кричать, держась за ушибленную руку:

— Курва! Так ты — полицейский бот! Теперь понятно, почему ты Мухе не давала! А этот слюнтяй по тебе потом обрыдался! Радуйся, падла железная, если умеешь!

Дверь за ним закрылась.

— Подставные свободны. Спасибо вам, молодые люди, — поблагодарил Носов. — Прошу понятых расписаться в протоколе опознания.

Потом подошел ближе:

— Надежда, Вы очень нам помогли. Спасибо Вам. Скорее всего — Вы ещё понадобитесь. Вы ведь пока не собираетесь уезжать из города?

— Я должна дать подписку о невыезде?

— Просто будьте на связи. Если понадобитесь — мы Вас вызовем.

А потом испугалась, увидев на лацкане форменки кровавое пятно. Не сразу поняла, что это плевок Марлона с прилипшим обломком зуба. Своих пятен такого цвета больше не будет. Физраствор желтый.

* * *

Обратно отправили без сопровождения, на неприметной разъездной машинке. Попросил автопилот включить спокойную музыку. Надежда сидит рядом молчаливая и сосредоточенная. Неподвижно смотрит вперёд. В этой одежде она кажется настоящей сотрудницей полиции. На опознании она держалась великолепно, а то, что потеряла самообладание — это легко понять. К тому же, её удар заставил самого гражданина Мареляна проговориться, невольно подтвердив её показания. Хотелось бы знать — о чём она сейчас думает. Но искусственное лицо — слишком ненадёжный источник информации о её эмоциях.

— Надя, ты довольна?

— Да. Теперь этот придурок ответит за всё. А Толика я просто больше не хочу видеть.

— Тебе никогда не казалось поведение Марлона странным?

— Ещё каким странным.

— Кажется — он не в себе. Я не успел достаточно его рассмотреть, но, судя по тому, что увидел — с его психикой не всё в порядке.

— Так он — маньяк?

— Я бы назвал его маньяком — огнепоклонником. Можно задать тебе несколько вопросов о твоём бывшем?

— Пожалуйста — не надо. Не хочу о нём вспоминать.

— Понимаю.

Остаток пути ехали молча.

* * *