Второе счастье

— Нет, в Москве, — я помотал головой. — Понимаете, у меня, похоже, скоро свадьба. Но жить с молодой женой у её бабушки, наверное, не стоит, хотя Елизавета Петровна очень хорошая. Снимать дорого, мы не потянем. Вот и получается, что единственный выход — купить свою собственную. Ну а когда получу диплом, будем посмотреть. В конце концов, её всегда можно будет поменять.

— Что ж, разумно. А автомобиль? Ты не мечтаешь о своем автомобиле?

Мне до жути не хотелось отвечать на этот вопрос. Я бы с огромным удовольствием сделал вид, что не услышал его.

— А зачем он мне? — как можно спокойнее сказал я. — Куда я на нем буду ездить с моим образом жизни? В институт? На метро быстрее. В булочную? Не смешно.

— Тоже разумно. Ты выглядишь разумным парнем, Егор, даже слишком. А где ты научился водить машины?

Я мысленно перекрестился. Начинался серьезный разговор.

* * *

Сказку про белого бычка — то есть про своего спившего дядьку — можно было даже не заводить, поскольку вопрос Валентина не подразумевал простых ответов. В деревнях техника с коробкой-автомат отсутствовала как класс. Она и в городах-то была далеко не у всех, причем настолько далеко, что в наличии имелись буквально единичные экземпляры в гаражах различных актеров и высших сановников. А мой дядька точно не были ни Высоцким, ни Брежневым — обычный запойный трудяга, каких по всей стране по тринадцати на дюжину.

Я оказался перед неочевидным выбором. Если я снова что-то совру, Валентин может и принять мою ложь, но потеряет ко мне всякий интерес, вернуть который будет очень непросто. А именно он — и, конечно, Михаил Сергеевич, уважаемый — был той ниточкой, которая связывала меня с властной верхушкой. Без них я был никем. Скорее всего, у меня даже с Аллой ничего не получилось бы, не предложи старик перегнать его автомобиль в Анапу. Мы с ней ещё пару раз сходили бы на свидания, потом мне нанесли визит вежливости те ребята, которые взяли на себя труд следить за её нравственностью — и я вряд ли стал бы так рьяно отстаивать свои права и свободы. Это после поездки мне некуда было деваться, во всяком случае, без потери лица и собственного я. А до поездки — я бы пожал плечами и отошел в сторону, тем более что и так находился от Аллы на достаточном удалении. То есть и этим я обязан Михаилу Сергеевичу, если разобраться. А своей свободой после — Валентину.

В общем, как бы я ни кидал кости, мне постоянно выпадали две шестерки.

— Я из будущего, — буркнул я.

— Что-что?

— Я. Из. Будущего, — раздельно, по словам произнес я.

— Вот как? Любопытненько. И как тебя сюда занесло? — он явно мне не поверил.

Впрочем, я и сам себе верил с большим трудом.

— С помощью вселенского катаклизма, как же ещё, — ядовито отозвался я. — Я понятия не имею, как люди попадают из будущего в прошлое. В свою защиту могу сказать, что совсем не стремился к этому.

— И как далеко?…

Он не закончил свой вопрос, но и так было понятно, что он имел в виду.

— Сорок с чем-то лет. Это перенос в самого себя, я был старым, стал молодым. Снова. И сейчас живу по второму кругу.

— Ученые говорят, что путешествия во времени невозможны.

— А, ну если ученые говорят… — протянул я. — Тогда конечно, им же тоже лучше знать.

Было заметно, что его моё ёрничанье покоробило.

— А доказательства? — поинтересовался Валентин.

— Доказательства чего?

— Того, что ты из будущего, конечно.

— И что вы примете в качестве такого доказательства?

Он пожал плечами.

— То, что точно произойдет в скором времени, и то, что можно проверить. Например, сегодня.

— Вы переоцениваете моё знание прошлого.

— Я так и предполагал. Здесь помню, а здесь не помню… Очень удобная позиция, — Валентин нагло улыбнулся. — Как водить — помнишь, а что и когда происходило — не помнишь. Так?

— Не в этом дело… — я поморщился. — Сколько вам лет?

— Зачем тебе? Хотя ладно, это не тайна — пятьдесят три.

Он оказался постарше, чем я думал, но в данном случае это было не слишком важно. Я быстро высчитал в уме решение несложного уравнения с половиной неизвестного.

— Вы помните, что делали, допустим, 21 мая 1949 года? Всего тридцать пять лет назад, не такой и большой срок.

— Я… — Валентин потер лоб. — Скорее всего, я был в институте, на лекциях…

— На каких?

— На… нет, не помню, — признался он.

— А после занятий вы пошли с друзьями гулять?

— Возможно… к чему эти вопросы?

— Просто показываю вам, как это работает. Никто в будущем не знает, что происходило каждый день и день за днем с определенным жителем планеты. Не существует поминутных графиков, даже для первых лиц государств, — объяснил я. — Человеческая память довольно избирательна, я это на собственной шкуре испытал. Я уверен, что вы хорошо помните начало марта 1953 года — или думаете, что хорошо помните, но какие-то из ваших воспоминаний будут относиться к шестому числу, а какие-то — к девятому, но вы не будете доподлинно знать, что и когда произошло. Это я так, предположительно, без привязки. Есть даже такая поговорка — врёт, как очевидец. К попаданцам это тоже относится.

Валентин ненадолго замолчал.