Второго шанса не будет

Т-72 разворачивал башню на бегущую лавину боевиков. Кто-то из них выстрелил из гранатомета. Реактивный снаряд ударил в коробку динамической защиты на башне. Динамит в коробке взорвался, рассеивая кумулятивную струю, не давая ей прожечь броню. Николай упал, прикрыв голову руками и, слушая, как вокруг забарабанили дробью мелкие осколки. Взглянув на холм, он увидел, как во фланг бегущим боевикам вклинилась толпа ведомая Людоедом и присоединившиеся к ним казаки. Началась рукопашная. Люди хлестали друг друга мечами, саблями, кусками арматуры. Вонзали друг в друга заточки. Сворачивали прикладами оружия челюсти и носы. Хватали друг друга руками. Выдавливали глаза. Проламывали черепа касками. Затаптывали тех, кто упал. И кричали, кричали, кричали. От этого шума у Николая зазвенело в ушах. Его стало тошнить от вида выплескивающихся из проломанных голов мозгов, вываливающих из распоротых животов кишок и от всего того, что он видел, но разумом не воспринимал. Ему тоже захотелось кричать. Кричать, чтоб люди прекратили это безумие. Кричать, чтоб люди остановили хлещущие потоки крови…

Он поднял автомат, который обронил. Стал искать цель, надеясь, что его выстрел станет последним в этой бойне. Палец потянулся к курку. Где-то в стороне хлестнула уже знакомая плетка СВД. Николай снова выронил автомат, потому что кто-то его толкнул. Но рядом никого нет. И вдруг Васнецов почувствовал, что в его теле появилось что-то постороннее, острое и горячее, от которого по всем клеткам его организма с безумной скоростью расходится ударная волна боли. Он медленно встал на колени и уставился на снег перед собою, окрашиваемый в красный цвет. Затем взглянул на свой бушлат, в котором зияла кровавая дырка, из которой шел дым, и лилась кровь.

— Это что такое, — прохрипел Николай. — Что это… Я не могу… Только не со мной…

Тьма сгустилась над разумом. Все что он видел перед своими глазами, померкло. Васнецов обмяк и уткнулся лицом в теплый от собственной крови снег.

16. Сон разума рождает чудовищ

— Осторожно. Двери закрываются. Следующая станция… — монотонный, ничего не выражающий женский голос послышался из динамиков и, хлопнув дверьми, состав тронулся с места, быстро набирая скорость. — Уважаемые пассажиры. Помните о случаях терроризма на транспорте… — Продолжал неживой голос.

Он, наконец, открыл глаза и осмотрелся. В вагоне горел яркий свет. За стеклами чернота тоннеля. На пассажирских местах сидят по-летнему одетые люди. Кто-то читает газету. Кто-то разгадывает сканворд. У кого-то в руках книга. Впереди на сидении в обнимку сидит молодая пара. Позади слышно как плачет младенец и его убаюкивает нежный голос молодой мамы. Рядом сидел человек лет двадцати пяти и дремал. В руках у него была книга с темной обложкой. На обложке название — «Второго шанса…». Окончание надписи было прикрыто рукой.

— Черт, да мне все это приснилось? — озадаченно пробормотал Николай. Он отчетливо понимал, что находится в вагоне электропоезда, мчащегося по Московскому метро. И вокруг сидели беззаботные люди в легкой одежде. Значит, нет никакой ядерной зимы? Значит, не было никакой войны? Нет Надеждинска, Славика, Варяга, космонавтов и их миссии? Не было никакой Раны, которую он убил? А родители? Что с ними. И что было год назад, месяц назад, вчера или… Как он очутился в метро? Он совершенно ничего не помнил, кроме того жуткого сна о постядерном мире, который ему приснился только что. И как это понимать? Что происходит с ним? Странное чувство охватило его. Или радоваться, тому, что не было никакой катастрофы и мир жив, или печалиться тому, что нет ни Славика ни Варяга ни их спасительной миссии и его, Николая, особого предназначения, связанного с этой миссией. Но почему он ничего не помнит о своей мирной жизни, если все иное ему, лишь приснилось за несколько минут что он дремал в вагоне метро?

— Простите. Простите уважаемый. — Васнецов легонько толкнул дремлющего соседа. Однако тот не отреагировал и продолжал спать.

Васнецов поднялся с места и пошел по вагону.

— Простите, извините… — Он обращался то к одному пассажиру, то к другому, но те оставались безучастны и не обращали на него никакого внимания. Каждый был погружен в себя. Николай махнул рукой и, отперев дверь, направился в следующий вагон. Там тоже сидели пассажиры. Живые. По-летнему одетые. С противоположной стороны двигалась группа смуглых мужчин в спортивных костюмах. Они громко разговаривали на непонятном языке. Смеялись, широко раскрывая рты и демонстративно показывая золотые зубы. Подойдя к скамейке, на которой сидели парень и миловидная девушка в короткой юбке, они остановились.

— Уйди баран, — один из смуглых, схватил парня за воротник его рубашки и буквально вышвырнул его со своего места. Они расселись вокруг напуганной девушки.

— Эй, красавица. Зачем тебе этот ищак, а? Ми настаящие мужчины, слушай. — Один из них запустил усеянную перстнями ладонь ей по юбку. Девушка закричала, сжимая колени и отталкивая смуглого.

— Чито ты орешь, сучка? Тэбе с нами карашо будет!