Второго шанса не будет

— И не жить, — покачал головой Николай. — Я ведь умер? Это ведь не сон, так? Это моя смерть? Ты моя смерть. В тот раз ты позвала меня за собой, но я отказался. То лишь был сон. Но в этот раз меня застрелили. Я помню. И ты утащила меня. Отомстила?

— Ты же сам не хотел жить. Вспомни. Зачем жить? Это ты постоянно вопрошал. Ну, вспомни.

— Откуда ты все это знаешь? Откуда? Ты всю жизнь провела на том кордоне в старом вагоне. Откуда ты знаешь про все? И про меня и про Людоеда и про художника этого и языком его владеешь?

— Если ты пойдешь со мной, я покажу тебе грудь, — она снова улыбнулась.

— Чего?

— Помнишь, как ты был маленьким и напился? Помнишь, как ты хотел выбраться на улицу, где мог погибнуть в считанные минуты на холоде? Но тебя заманила обещанием показать свою грудь девушка, чьего лица ты совсем не помнишь. Ты спасся.

Николай попятился.

— Кто ты?!

— Я, Рана. Больная несчастная девушка, которую ты убил. Но здесь устами моими говорит с тобою ваша матушка. Земля. Живая планета, которая дала вам всем жизнь. Она знает все о своих чадах.

Николай смотрел на нее с нескрываемым страхом. Но когда заглянул в бездну ее черных глаз, то понял одну очевидную и неоспоримую вещ:

— Я знаю ради кого надо выполнить нашу миссию. Я знаю ради кого надо жить.

— И? — она выжидающе на него посмотрела.

— Ради тебя! — воскликнул он.

— Да. — Шепнула она и вздрогнула. Затем зажмурила глаза и вздрогнула еще раз. — Да! — лицо ее вдруг перекосилось страшной гримасой. — Да-а-а!!! — Она схватила его своими руками и сильно их сжала, стараясь удержаться на ногах, найдя опору лишь в Николае. Но всю ее сводила судорога. Она дрожала и кричала от жуткой боли терзающей все ее тело и разум. — Да-а-а-а!!!

— Рана! Что с тобой! — он подхватил ее руками и испуганно смотрел на ее перекошенное лицо, ощущая ладонями дрожь и судороги ее тела. — Что случилось?

— Этот ХАРП! Это… Это огромный раскаленный член насильника, разрывающий тело невинной девы! Мое тело! Землю! Избавь меня от этой муки! От этой боли! Вынь из меня это ядовитое жало! Помоги мне! Спаси меня!!!

Мчащийся поезд, вдруг наполнился гулом и нарастающей вибрацией. Стал слышен скрип колес и в окнах были видны отсветы летящих искр. Затем страшный удар. Все сорвалось со своих мест и полетело вперед. В том числе и Николай. Вокруг трещали летящие и рассыпающиеся в прах человеческие скелеты, сидения, поручни, осколки стекол и пластика. Все вокруг загрохотало и казалось, наступил конец. Но поезд, наконец, остановился. Воцарилась гробовая тишина. Николай не чувствовал боли. Это странно. При таком ударе невозможно было избежать как минимум переломов.

— Рана, — тихо позвал он, но ответа не последовало. — Рана!

Тишина.

— Рана! — он вскочил на ноги и стал оглядываться. Странно. В подземелье метро, не знавшем солнечного света должно быть непроницаемо темно, но он различал детали этого потустороннего мира. Словно глаза его были способны видеть там, где это практически невозможно. Он видел покореженный вагон, в котором находился. Видел останки людей, вернее, их перемолотые кости. Видел жутковатые ребра тоннеля снаружи и рельсы впереди. Он видел все, но только не ее. — Рана!!!

Она бесследно исчезла.

Николай еще раз осмотрел вагон, затем выскочил из него и бросился вперед. Его шаги отдавались в пустоте тоннеля гулким и пугающим эхом. Но чем дальше он бежал, тем отчетливее ощущал, что к этому эхо добавляется еще какой-то звук.