Второй Беличий Песок (СИ)

Лёд на реке стал буквально зелёным, а потом превратился в водяную кашу; вода текла и поверх, и под ним. Под сугробами, которые за зиму выросли в иных местах на два беличьих роста, зажурчали ручьи - причём если сначала они зажурчали, то потом всё просто поплыло. Дороги, не вымощенные камнем или деревом, на время паводка существовать прекратили - а мощёных в Щенкове имелось пух да нипуха, по большому счёту лишь две магистрали, крестообразно проходившие через цокалище. Поскольку это была далеко не аномалия, грызи загодя подготовились к событию: кому что было нужно на ближайшие десятки дней, завезли заранее, прочистили дренажные канавы и убедились, что не подтопит гнёзда. Ну и вспушились, конечно, но это по умолчанию.

В отсутствии путей сообщения была не только, да и не столько задержка для возни, сколько повод раскинуть мыслями. Будучи временно отрезанными от цокалища, грызи полностью возвращались в то время, когда крупные белки отличались от мелких больше всего размерами, а не рассудком - всмысле, возвращались в прекрасную Дичь, а не теряли рассудок. Рассудку такие тренировки как раз очень помогали, потому как если белка не соображала, как трясти просто, то не сообразит и в цокалище, что мимо пуха... Немало грызей как раз использовали паводок, чтобы разбрыльнуть мыслями - особенно из тех, кто в остальное время крутился, как белки в колесе.

Макузь оказалася нагружен и послан. Нагрузили его задачей стократной перегонки дёгтя, а послали в недалёкий околоток, где соорудили испытательную установку. Грызи собирались сделать именно то, что цокнуто - сто раз перегнать дёготь. Исследование было задумано химиками из тех соображений, что ходили слухи о сложном составе дёгтя, в то время как простая перегонка давала не особо сложный набор компонентов. Песок был в том, что исходное вещество перегонялось в не особо больших объёмах, и зафиксировать составляющие, малые по массе и объёму, не представлялось возможным. Для того чтобы абсолютно прочистить вопрос, есть ли там что-либо ещё кроме известного, и предлагалось повторить операцию сто раз со всеми замерами, после чего высчитать средние показатели и опушнеть над ними.

Что касаемо околотка, то опытную установку вкорячили туда из соображений близости к залежам дров. В цокалище постоянно топили печи, и в окрестных лесах не имелось лишнего хвороста и сушняка, зато едва подальше в тайгу - и топлива хоть ушами жуй. Зимой грызи кое-что сделали в плане заготовки топлива, а именно натащили гору берёзовых брёвен, в основном с бурелома - стволы были не дряхлые, и не отпиленные, а тупо отломанные. По снегу притащить много дерева было нетрудно вслуху наличия зимоходов, а летом попробуй-ка.

Макузьевые дружки, Зуртыш с Речкой, не отказались бы ломануться с ним, но на самом деле отказались, потому как на них вывалилась другая возня. Тогда грызь вспушился... кхм... в общем будем считать, что сдесь ничего цокнуто не было. Тогда грызь вспомнил в очередной раз про белушку Марису, с которой познакомился с учгнезде - не то чтобы вспомнил, скорее и не забывал. Бельчона была такая молоденькая, рыженькая и пушистенькая, что хоть ушами мотай, так что Макузь подумал мысль; подумавши мысль, он сделал действие. А именно пошёл найти грызунью и зацокнуть, не составит ли она ему компанию в походе на сотую перегонку дёгтя. Паводок уже вовсю грозил, но ещё не начинался, так что в непромокаемых сапогах из соответствующего клоха вполне можно пройти; вслуху надобности постоянного хождения, сапоги у Макузя имелись. К тому же под боком была Фира с иголками и нитками, так пуха ли.

Сырой весенний воздух, в каковой примешивались запахи оттаивающего дерева - пока ещё не земли - лез в нос и заставлял вращать ушами. После спокойной зимы внутри грызя начинал ворочатся лемминг, когда хотелось непременно что-нибудь отчебучить - а раз отчебучить, то уж непременно хрурное. Это было естественно, что если белка делает - то только то, что в пух, тобишь для хрурности. Если вдруг вектор действия выбивался за пределы пуха, белка бросала такое действие, как нечто отвратительное, и хрурность торжествовала. Макузь брылял мыслями в основном в трёх направлениях - вспоминал родичей, оставшихся в околотке вне цокалища, думал про дёготь и про Марису. Получалась не особо большая раскоряка, которую голова осиливала - если брылять дальше, то получится каша из мыслей.