Второй брак 2

Наверное, проклятие наказало и ее. Но мне даже не хотелось злорадствовать по этому поводу. Я видела перед собой глупую, лишенную таких чувств, как любовь и доброта, девчонку. Ее жизни, в каждой из которых она пребывала в зависти, не замечая ничего хорошего, была темнее и беспросветней любой моей.

В моих неудачах виновато проклятие, а в ее — лишь она сама.

— Анаис. — произнесла я спокойно. — Кронпринц тебя не казнит. Можешь быть спокойна.

В ее глазах, обращенных на меня, зажегся огонек надежды.

— Однако. — продолжила я. — Как только тебя освободят из заключения, ты отправишься в закрытый монастырь. Там ты получишь шанс искупить свои грехи.

Ее лицо исказилось.

— Ирэн, как ты…

— Я не закончила. Как только родится ребенок, его заберут у тебя и отправят на воспитание в другую семью. Таково решение Его Высочества.

Императрица отдала приказ Кейлу исполнить это, а он лично выбрал совершенно обычную, но образованную, порядочную и надежную семью для воспитания этого ребенка. Никто, кроме нас не знал, кем эти люди являются, и ребенок никогда не должен будет узнать тайну своего рождения.

Руки Анаис затряслись, когда я это сказала, и она опустила голову, занавесив волосами лицо.

— Почему? — вырвалось у нее со злостью. — Почему вечно я несправедливо страдаю? Почему вы отпустили Рейнарда Фактора, а со мной поступили так, Ирэн?! Разве он…

— Он непричастен к преступлениям своей семьи. — равнодушно пояснила я. — А ты играла главную роль в заговоре.

Фактор, после допроса, был действительно освобожден. Однако, его наказание заключалось в том, что он оказался вынужден в одиночку разбираться с бизнесом своих родителей и отвернувшимися от них аристократами.

Он не связывался больше со мной. Я не знала, чем он занимается и только изредка до меня доходили скупые слухи.

Больше к Рейнарду я не чувствовала ничего. Перегорело в пепел все — и злость, и обиды. Лишь однажды за прошедший месяц я встретила его случайно, когда ездила встретиться с Алриком и поговорить насчет его бизнеса. Я увидела его на улице. Он садился в свою машину и в тот момент мы пересеклись взглядами.

Фактор какое-то время смотрел на меня, затем отвел взгляд и сел в машину.

Он в тот момент выглядел так, будто бы испытывал вину передо мной.

На самом деле это была лучшая точка, которую я бы поставила в наших ошибочных, фальшивых чувствах и отношениях. У него должен быть другой путь, как и у меня, и наши дороги не должны были пересекаться.

— Анаис. — произнесла я, отрываясь от воспоминаний. — Я даже не надеюсь, что ты осознаешь свои ошибки. Ты на это не способна. Но я искренне желаю тебе, чтобы однажды хоть что-то изменилось в твоей душе и ты смогла впустить в нее немного доброты.

— Лицемерка. — она смотрела в сторону, скривив лицо так, словно вот-вот расплачется. — Ты такая лицемерка, Ирэн, хорошо говорить о доброте, когда у тебя все есть. Ты снова будешь жить лучше всех, а я драить в монастыре полы и прислуживать старым вонючим бабкам? Нюхать их отвратительные старческие запахи и одеваться в тряпье? Ты ужасна! Я умру там, ты что, не понимаешь?! — она, все-таки, разревелась, спрятав лицо в руках.

Я, закатив глаза, оставила ее одну.

Я надеялась, что эта жизнь завершится иначе, чем первая. В этой жизни Анаис осталась глупой и необразованной, потому что рядом с ней была тихая и забитая сестра. Ей незачем было развиваться. Сын Грегори был мертв. Не было у Анаис ничего, что могло бы ей помочь снова творить злодеяния.

Спустя несколько часов я сидела в комнате перед зеркалом.

На мне было струящееся, молочно-белое платье с усыпанным драгоценными камнями лифом. Я сама выбирала дизайн, и сейчас мне казалось, что я не ошиблась. Даже переживая и пытаясь придраться к себе, я выглядела элегантно.

Волосы, завитые легкой волной и заколотые с одного бока, спадали на плечи.

— Вы готовы, леди Ирэния? — заглянула горничная дворца ко мне в комнату, и, обернувшись, я сдержанно кивнула.

— Да. Уже пора?

— Да, леди. Все готовы.

Когда я вышла из комнаты, я увидела ожидающего меня отца.

Несмотря на ссору, он все равно должен был прийти, чтобы проводить меня к алтарю. Даже из-за обиды я не могла попросить сделать это кого-нибудь другого.

Папа внешне… выправился. Хотя случившееся сильно потрясло его и в газетах я видела его будто постаревшим. Сейчас он словно отпустил произошедшее, и его лицо больше не было таким бесконечно усталым и тусклым.

Он повернулся, услышав меня. Его глаза скользнули по моему наряду.

— Ты сегодня очень красивая. — произнес он, а я сдержанно улыбнулась.

— Я сама заказывала платье. Спасибо.

Он подал мне руку и мы направились к месту торжества.

— Ирэн. — заговорил папа, когда мы в молчании преодолели полпути. Он не смотрел на меня, только напряженно глядел вперед. — Я должен тебе кое-что сказать. Прости меня, дочь. Я был сильно неправ. И в словах, которые тебе говорил, и в поступках по отношению к тебе. Я должен был быть проницательней и мягче.