Второй дневник сновидений

Ясно одно: уже возвращаясь с чайной вечеринки, мы всячески размышляли над тем, как бы преподать урок Рысе. Мы обязаны были проучить её.

С нас было достаточно. Терпение наше лопнуло уже после обеда, и нам хотелось поразить её в самое уязвимое место. И тут нам (или только Мие, если верить ей) вспомнилось самшитовое дерево в саду перед домом, постриженное в виде птицы, – Господин Исполин. Никто не имел права прикасаться к нему, кроме миссис Спенсер. Было очевидно, что это дерево она любила больше всего на свете.

Да, Господин Исполин был её гордостью. И вот с его-то помощью мы и собирались её ударить из педагогических соображений. Мы решили обрезать его. Часы Господина Исполина в образе павлина были сочтены.

Остаток вечера мы провели, разрабатывая план, добывая необходимый реквизит и ожидая, когда же остальные обитатели дома наконец-то заснут. Незадолго до полуночи мы выскользнули из дома. Мне очень хотелось поехать туда на велосипеде, но ворота гаража так громко скрипели, что мы наверняка бы всех перебудили. Пешком мы добрались до Рысиного дома за десять минут. Это время мы провели в споре: в какого именно зверя лучше превратить Господина Исполина? Даже когда мы уже были на месте, единогласное решение всё ещё не родилось. Мия была за пингвина, а я – за скунса, ведь тогда нам не пришлось бы полностью купировать павлиний хвост, он мог бы нам пригодиться для частей нового тела.

Печально, но факт – мы сильно переоценили наши возможности по обрезанию самшитовых деревьев.

Нас ожидали нелёгкие условия – темнота и холод, и хотя бы поэтому нам нужно было торопиться. Также мы не смогли раздобыть приличные режущие инструменты, поэтому придать Господину Исполину новую форму было довольно сложно.

К тому же мы по-разному представляли себе результат наших стараний.

– Пингвин!

– Нет! Скунс!

Мия работала впереди, используя пилу Эрнеста, а я сзади подравнивала ветки большими кухонными ножницами.

Одно хорошо – нам хотя бы никто не мешал. По пути сюда нам не встретилось ни одной живой души (тоже мне мегаполис!), и на Элмс-уолк, казалось, все тоже мирно спали, хотя сегодня было полнолуние. «Чик-чик» моих ножниц и «вжик-вжик» Мииной пилы были единственными звуками, нарушавшими ночную тишину. А также наши тихие проклятия.

– Эти ножницы годятся только для тонких веток. Если я буду продолжать в таком темпе, хвост скунса будет готов к следующему Рождеству! – ругалась я.

– А пила, наоборот, пилит совсем не то, что нужно! Сейчас нам действительно не повредило бы хорошее освещение. Ой! – Мия затаила дыхание. – Клюв отпал.

– Не страшно, у скунса клюва всё равно нет… Давай, может, поменяемся местами? Здесь нужен глобальный подход.

Вообще-то в этот момент я была уже уверена в том, что у нас не получится превратить Господина Исполина в какое-нибудь новое существо – ни в пингвина, ни в скунса.

Когда мы наконец сделали шаг назад, чтобы в свете луны оценить результаты своего труда, пришлось признать, что нечто оставшееся от Господина Исполина мало походило ни на скунса, ни на пингвина, да и вообще ни на какую-либо известную науке форму жизни. Формы в нём, строго говоря, не было. Он превратился в груду листьев и веток.

Мия пришла в себя первой.

– Что ж, если бы мы возвели этой Рысе чудо-пингвина, она бы ещё осталась нам благодарна.

– Точно. Но суть не в этом, – подтвердила я. – Можем, конечно, попытаться изобразить из оставшегося материала, например, лягушку…

– Машина едет. – Мия вжала меня в клумбу, и мы затаились, пока автомобиль не пронёсся мимо и мы не убедились, что он отъехал уже достаточно далеко. Затем Мия сказала: – Забудь про лягушку, она у нас всё равно не получится. Давай-ка уносить отсюда ноги, и поскорее.

Она была права: садовники из нас оказались никудышные, но нашу миссию мы всё-таки выполнили.

Так что мы постарались исчезнуть с места преступления как можно скорее, пока нас кто-нибудь не увидел.

Но опасения были абсолютно напрасны. Улицы на обратном пути были такими же пустыми, будто вымершими. Только кошка перебежала нам дорогу, и даже она не могла свидетельствовать против нас. С победоносным видом мы проскользнули в дом, очистили пилу от предательских самшитовых листьев и положили её обратно в ящик с инструментами Эрнеста. Мия отнесла ножницы на кухню и повесила их на место.

Заметила нас только Кнопка, но она была такой милой собакой, что даже не залаяла, а последовала за нами наверх по лестнице, виляя хвостом.

– Это было круто! – прошептала Мия перед дверью своей комнаты, и я не могла с ней не согласиться.

Я чувствовала себя немножко как Зорро, защитник обиженных и угнетённых, и с этим возвышенным чувством я и заснула.