Второй дневник сновидений

– Может, кошке просто недостаёт внимания? – поспешно забормотала я, чтобы Генри не заметил, в каком я состоянии. – У тётушки Гертруды тоже когда-то приключилась такая беда. С Тапси. Или со Ступси. Она обратилась за консультацией к психологу, работающему с животными, и теперь Табби снова в полном порядке. Или это был Иззи…

Генри улыбнулся своей особенной улыбкой, которая предназначалась лишь мне одной и которую я любила больше всего на свете.

– Ладно. Тогда встречаемся сегодня вечером у меня дома?

Вот так просто? Он сам это предложил? Я чувствовала одновременно сомнение, облегчение и недоверие, и эта смесь совершенно сбила меня с толку. Поэтому я просто продолжала болтать.

– Да, отлично, – сказала я, не переводя дыхание. – Но нет, то есть я хотела сказать, я бы с радостью, но сегодня вечером у меня тренировка, кунг-фу. А потом мы с Лотти и Мией хотели сходить в кино, мы давно уже это запланировали. Если хочешь, можешь к нам присоединиться. Хотя фильм наверняка окажется какой-нибудь мелодрамой про вампиров, потому что его выбирала Лотти. Тем лучше для меня, тогда я, по крайней мере, смогу хоть немного выспаться. Видишь эти круги под глазами? Ещё парочка бессонных ночей – и я превращусь в настоящую панду. Мама уже начала удивляться, куда постоянно девается её тональный…

О боже! Я сейчас как две капли воды похожа на Персефону. Я собрала последние силы и остановила собственный поток болтовни искусственным приступом кашля.

Генри терпеливо ждал, пока я успокоюсь.

– Тогда завтра вечером?

Значит, он действительно не шутил. Я подавила глубокий вздох и кивнула:

– Да, завтра мне подходит.

Облегчение во мне возрастало, недоверие и растерянность куда-то испарились. Всё было замечательно. Между нами всё было замечательно. Почему я не заговорила с ним об этом раньше? Всё прошло так легко.

Я взяла Генри за руку и потянула его за посудный шкаф, чтобы его поцеловать. Это необязательно было видеть всей столовой.

Вообще-то парочки, которые обнимались посреди школы, очень действовали мне на нервы, но сейчас я просто обязана была это сделать. Генри, казалось, тоже так считал, он прижал меня покрепче к себе. И лишь когда фанаты «Арсенала» начали выть и аплодировать и Генри осторожно отодвинулся, я заметила, что работники кухни унесли наши подносы. Какая жалость!

– Не обращай внимания, – сказал Генри и пригладил мне волосы. В отличие от меня он конечно же не покраснел.

– И что же ты разузнал о Монстре Ада? – прошептала я.

Генри заговорщицки улыбнулся:

– Помнишь, я начал было подозревать, что за его бредовой болтовнёй кроется какая-то система?

– Магистрат-ведун… О да.

– Магистрант, – поправил Генри. – Мне понадобилось какое-то время, чтобы разобраться, но затем я догадался – это ведь анаграмма!

– Как Анна, мадам, довод и тому подобное?

– Да, но это ты называешь палиндромы – слова, которые читаются одинаково с обоих концов. В анаграмме можно менять буквы местами как угодно. Монстр Ада Йуст Снег Рёв. – Он поглядел мне в глаза. – Он назвал нам своё настоящее имя! – Волнение Генри было заразительно.

– И что, мы с ним знакомы в реальной жизни?

– Пока нет, – сказал Генри. – Но Гугл его знает. Его имя…

– Нет! Не говори! Мне хочется разгадать самой – я обожаю такие загадки. – Я поспешно потянула его к нашему столу. – У кого-нибудь найдётся ручка и листок? Салфетка тоже подойдёт.

– Большая перемена кончилась ровно минуту назад, – сказала Персефона.

Вот незадача.

Глава шестнадцатая

– Если вы не съедите всё до последней крошки, в семействе Солнечный Свет завтра отключат солнечный свет. – Мама поглядела на нас с Мией сверху вниз, уперев руки в боки.

Она внушала мне страх. И не только из-за того, что её лицо и руки были в муке и она немного смахивала на зомби, но ещё и потому, что глаза её сверкали так злобно и решительно.

Вокруг нас, всюду, насколько хватало глаз, – на столе, на полках, на подоконнике, – возвышались горы кексов, и все они были подгоревшими, покрытыми плесенью и просто несъедобными. Я всё же взяла один из них, но тут корочка разломилась, и изнутри выполз червяк.

– Я не могу это есть, мама! – жалобно сказала я.

– Можешь и будешь. Не зря же я сегодня выпила столько антидепрессантов! – Зомби-мама схватила Мию, попробовала силой открыть ей рот и затолкать в него кекс.

Мия закричала. Я вырвала её из маминых рук, мы споткнулись, свалились за гору кексов и в панике огляделись в поисках убежища. Вон впереди – зелёная дверь…

О, слава богу, это всего лишь сон!

Теперь мне не нужно было больше бояться зомби-мамы.

Лишь подмигнув, я заставила её и мерзкие кексы исчезнуть. Затем я удалила и воображаемую кричащую Мию. Мне надо было поторапливаться, чтобы защитить дверь снов настоящей Мии. Для этого я специально взяла у неё браслетик и, перед тем как уснуть, нацепила его себе на руку. Слова Грейсона, которые он произнёс вчера ночью, не давали мне покоя. Что, если по ночам кто-то действительно пробирался в её сны? Этим кем-то могла быть, например, Анабель.