Второй дом от угла… Страницы жизни семьи, республики, страны

Отдельные здания строились из жженого кирпича, внутренняя часть кладки заполнялась битым кирпичом, затем шла стяжка, и пятый тычковый ряд укладывался для связки. Темпы «строительства» таких объектов были масштабные, авторский надзор отсутствовал, местное начальство закрывало на это глаза. Но некоторые разумные приемы труда мы усовершенствовали: к примеру, изготовление раствора «врукопашную», как мы говорили. Стены зерносклада высотой два с половиной метра площадью тысяча двести квадратных метров предстояло бригаде возвести из бутобетона. В академических аудиториях мы изучали математические принципы постройки сложных машин при использовании шести простых машин. Отдельные из них, такие как: рычаг, ворот, клин, блок, наклонная плоскость – мы творчески использовали методом эмпирического исследования, классик его назвал методом «светильника в руках путника, идущего в темноте». Начинали с малого: машину песка смешивали с одной третью цемента (впоследствии довели до трех машин), перелопачивали в одну сторону, затем в обратную. Эллипсоидная воронка с равной величиной уклона венчала сухую смесь, которая заполнялась водой. Цемент с песком мало-помалу пропитывались, одна из сторон начинала приобретать консистенцию сметаны. Чтобы придать управляемость процессу, противоположную сторону ограничивали подпорной стеной из сухой смеси, поэтапно вырабатывали раствор и подавали его в опалубку с бутом. Выставлять опалубку доверяли классным специалистам, умеющим добиться плотного прилегания деревянных щитов, исключающего деформацию и искажение геометрии по горизонтали и вертикали, по основанию крепили металлической проволокой, по верху бруском, рубероид препятствовал утечке раствора сквозь щели. Между щитами складировали бут с зазорами для проникновения раствора.

Садимся, на чем стоим, фотографироваться бригадой. Лица загорелые, веселые, позади нас возведенная каменная стена, щиты будут сняты завтра, левее трап, обозначенный едва заметными ступенями.

Лестничные трапы прогибались под тяжестью подсобников с грузом, пот градом, некогда смахнуть. Спина ноет, пальцы рук скрюченные, бывало, так замучаешься с утра до ночи, что к вечеру ног под собой не слышишь.

И вот последнее ведро раствора в опалубке, работа останавливается. Я с наслаждением распрямляю спину и с удовольствием думаю о том, что уже переболел ту первую боль во всех мускулах, которая так сказывается в первые дни, когда с непривычки только втягиваешься в работу.

Пишу и вытряхиваю из своей памяти технологические детали, но главным образом – лица моих друзей. Один из них – мастер творить замес Саша Чернов, в 2004 году его включили в энциклопедию «Лучшие люди России», он на первом плане крайний слева. В пилотке – тот, который стойко переносит высокое электрическое напряжение, справа от него – подросток, склонный к правонарушениям. Вовсе он не трудный, просто попал под влияние улицы, мы это поняли во время общения с ним в бригаде, нотаций от нас он не слышал, общались с ним на равных. Неслучайно впоследствии он запросто, как со старыми друзьями, общался с нами в общежитии, прикипел. Крайний справа, на втором плане – отрядный заводила Кума, улыбаясь смотрит в мою сторону, я крайний слева. Самый загорелый среди нас – бригадир Женя Харитонов. Кто-то из друзей кричит: «Скорей бы утро да снова на работу!» (Смех.) Другой: «Лучше нет на белом свете того, чтоб завтра на работу не пойти!»

Параллельно с возведением стен бригада, в которой трудились Борода с Сан Санычем, строила элементы шатровой крыши на земле. Строили их по чертежам (чертежи легко читались, Арустамов научил), соотносились с фактическими габаритами склада, это был тот случай, когда семь раз отмеряли и один раз отрезали. Изготовленную ферму подъемный кран подавал на стену, и закрепляли ее распорками и рейками – и так по всей длине склада. Боковины с двух сторон при подъеме закрепляли штырями и скобами, крепко-накрепко.

– Не слышу стука молотков, – звучал зычный голос неунывающего Сан Саныча. – Поднажмем, – продолжал он. Шумливый был, но ненавязчивый.

Конец рабочего дня, мы в предвкушении принять душ, вода снимет накопленное напряжение, а ужин восстановит затраченную энергию. Столовая расписана лозунгами и пародиями. Карикатурно пузатый буржуй жует рябчика, левой рукой он держит бутылку виски и сигару. Стол вагона-ресторана ломится от деликатесов: черная икра, семга, салаты, ананас, хлеб, картошка фри. В окно видны вагоны, и первый из них валится под откос.

Ешь ананасы, рябчиков жуй,
День твой последний приходит, буржуй.

Графика у студентов была на высоте, и они ею пользовались с большой фантазией.