Второй дом от угла… Страницы жизни семьи, республики, страны

– Откровенно говоря, сынок, – стал делиться отец своими заботами, – нашей заработной платы нам с мамой едва хватает, даже иногда приходится перезанимать средства, чтобы содержать вас. Поэтому я обратился к директору хлопкоочистительного завода Григорию Пискунову, чтобы он направил меня на Кара-Дарьинский заготовительный пункт (в двадцати километрах от города).

– Да, Кара-Дарья знакома нам, – вступает в разговор мама, – мы провели там несколько послевоенных лет, вы были мал мала меньше, к пятидесятому году мы перебрались в областной центр. Мне знакомы многие села. – Рисует в своем воображении их облик мама. – Общение с соседями не вызывало у меня затруднений, язык и национальные обычаи я легко усвоила.

В каждом из этих сел центром общения были магазины, продовольственные и промышленные товары регулярно обновлялись и продавались в одном помещении.

Мама притрагивается к моей модной куртке и говорит:

– Куртка не хуже, чем у твоих друзей, а на селе она не пользуется спросом.

Не только куртка, но и индийские джинсы коричневого цвета, с заклепками на задних карманах пришлись мне впору. «Это, конечно, не фирменные Levis, – подумалось мне, – об этом я и не мечтал». Джинсы стали как бы символом приключений и нового старта в жизни. От строгих костюмов стали отказываться, в мятых брюках в учебной аудитории не появишься, следовательно, надо встать пораньше или накануне навести стрелки, мои коллеги-армейцы под матрацы стелили брюки; не имея таких навыков, я предпочел джинсы.

Покуривая папиросу, сидя за столом после ужина (а на ужин мама приготовила бешбармак) и домашнего крепкого напитка, отец продолжает прерванный рассказ:

– Я заручился поддержкой своих коллег и обратился в сельсовет с просьбой о выделении нам земли в поймах реки Кара-Дарьи для строительства рисовых чеков, а также под сад на жесткой богаре, там же намеревались посадить дыни, арбузы и овощи.

Делился отец своими размышлениями со знанием и пониманием предстоящего дела, с расчетом будущих затрат и получением выгоды. Каждый шаг был продуман, взвешен и подкреплен людской поддержкой.

– Мы распределили между собой обязанности, – раскрывал детали предстоящего проекта отец. – Чековые рисовые поля не вызывают у нас затруднений, мастера по выращиванию риса – каждый второй в коллективе.

Выращивают рис вручную, таким же образом собирают урожай. Растет он в настоящих болотах, главное, чтобы вода всегда была прохладной, поэтому ее берут из реки, протекающей вдоль полей. Старшие братья вспоминали, как, возвращаясь домой на летние каникулы, выезжали с отцом на прополку рисовых чеков. Весь день по колено в воде под безжалостными лучами июльского солнца выпалывали сорняки, причем сорную траву отличить от риса было весьма непросто.

Пока отец делится своими планами и заботами о нашем будущем, меня посещают воспоминания, от которых мне стыдно до сих пор.

Золотая осень сопровождалась уборкой урожая, мы, школьники восьмого или девятого класса, собирали хлопок в одной из бригад колхоза «Коммунизм». Конец трудового дня: кто-то стоит, кто-то резвится, кто-то скручивает свои фартуки в тугой жгут и начинает вращать вокруг своей оси, прерывая вращение «револьверным» выстрелом. Каждый школьник занят своим делом на площадке перед херманом (пункт приема хлопка-сырца), глинобитным строением без окон и дверей с плоской крышей. Прибывают автобусы, и постепенно вступают в свои права школьницы, поют песни, берущие за душу. Голоса их наполняют все вокруг дыханием чувственности, невинной и влекущей, от которой щемит сердце.

Во время войны в глубоком тылу ввели затемнение окон, и вдруг на фронт прилетела песня «Огонек»: уходит боец на позиции и, удаляясь, долго видит огонек в окне любимой… Или песня «Прощайте, скалистые горы», автор соединил горы и волны, в музыке и словах – биение жизни, ее прилив и отлив. У меня есть все основания полагать, что часть моих одноклассников избрали профессию морских офицеров под влиянием мелодий военных лет, наполненных чистотой и полетом!

Создавалась запоминающая, особая атмосфера от присутствия сверстников, мелодий песен, их слов, которые могли навеять грусть, радость или горечь. Причем между собой своими чувствами мы не делились, это становилось личными переживаниями. Большинство военных песен появились после войны. Чаще всего к очередной годовщине или от боли воспоминаний. Но поскольку были живы те, кто войну пережил, и тема святая, конечно, отношение было соответствующее. И у авторов, и у исполнителей.

Отец был озабочен своевременной уборкой урожая риса и приехал за мной на легковой машине «Волга», он рассчитывал на мою поддержку. А я проявил малодушие, отказался от поездки с отцом, впоследствии он никогда не вспоминал об этом, прошло более шестидесяти лет, а мне совестно за тот случай.