Второй Эдем

Сондерс был родом из Ливерпуля; лишившись лица в результате облучения, он носил на голове мешок. Сондерс утверждал, что облучение было настолько сильным, что до завершения полного курса лечения нет никакой возможности восстановить лицо. Однако хорошо знавшие Сондерса активисты движения подозревали, что ему просто нравится иметь эти ужасающие боевые шрамы.

– Может быть, он чист, а может – шпион, верно? – сказал ливерпулец. – В любом случае правды нам никогда не узнать, так что давай его пошлем.

– Если вы меня пошлете, меня возьмут в течение нескольких часов и я минимум на пятнадцать лет отправлюсь в ирландскую тюрьму за спасение командира твоего отряда плюс получу от двадцати пяти до тридцати по американскому законодательству, – сердито сказал Джуди. – Слушайте, я ничего не планировал, я просто это сделал. Меня послали сюда со спецагентом подтвердить личность Розали Коннолли. Повторяю, я эксперт по вашим делам. В общем, я много лет уже подумывал перейти на другую сторону… Сами посудите, мне не хуже, а то и лучше вашего известно, насколько мы близки к экологическому Армагеддону.

Джуди помолчал, чтобы оценить произведенное впечатление. Сондерс выглядел откровенно враждебно, но Джуди не знал, о чем думает Розали. Одно было ясно. Как и Максу, Джуди бы очень хотелось, чтобы эти яростные зеленые глаза начали сверлить дыру в ком-нибудь другом.

Но он решительно продолжил:

– Нельзя каждый день смотреть на то, что творится с нашей планетой, как делаю я, и не отнестись к этому серьезно. Рано или поздно начинаешь задумываться, что, возможно, ты не с теми… Как только я услышал, что мисс Коннолли собираются взять за нападение на «ДиджиМак», я решил, что это неправильно, и когда меня отправили сюда… Ну, я еще не знал, что сделаю, но в конце концов накачал снотворным настоящего агента в гостинице и поехал за вами сам. Вот и все, теперь я преступник. Я не могу вернуться, да и не хочу. Я хочу присоединиться к вам, я перешел на вашу сторону и полагаю, что заслужил место в вашем отряде.

– Заслужил место! – взревел Сондерс, яростно сжав огромные кулаки. – Заслужилместо! Господи Иисусе, печатая письма в ФБР, у нас место не заслужишь. Я покажу тебе, парень, как заслужить у нас место! – И с этими словами Сондерс сорвал с головы мешок, обнажив то, что некогда было лицом. Его глаза смотрели на Джуди с мертвенно-бледной розовой кожи, а зубы выпирали из безгубой дыры, которая некогда была ртом.

Джуди хотел бы встретить подобное испытание холодным и твердым взглядом. Ему это почти удалось. Его резко и сильно затошнило, но больше он ничем не выдал своих эмоций. Дело не в том, что Джуди был особо брезглив, за время работы агентом он видел много неприятных вещей, но не настолько отталкивающих. Джуди полагал, что Сондерс носит маску в целях безопасности, и поразился, оказавшись вдруг лицом к лицу с живым черепом.

– Ха! Он хочет бороться за нас! – ухмыльнулся Сондерс. – Да его стошнило на собственную рубашку.

– Господи, Сондерс! – сказала Розали. – Иногда ты просто несносен. Надень мешок обратно и заткнись, а не то я отправлю тебя пересчитывать мертвых птиц на Шетландских островах.

Сондерс, будучи в глубине души неплохим парнем, зачастую заставлял Розали и весь ее отряда краснеть за него. Казалось, он рассматривает уничтожение окружающей среды просто как повод топать ногами и доказывать, насколько он крут. Однако очень трудно уволить человека, пожертвовавшего лицом ради дела. К тому же Сондерс был преданным и отважным бойцом, а это достойно уважения. И все же Джуди не стал бы на их месте особенно переживать, если Сондерса пристрелят, а это рано или поздно неизбежно случится, учитывая, что парень абсолютно ненормальный.

– Слушайте, – сказал Джуди, стряхнув с рубашки ошметки блевотины. – Мне очень много известно о вашей организации. А также я знаю очень много всего о ФБР и о его планах в отношении вас. Не сомневайтесь, я вам пригожусь. К тому же, повторяю, мисс Коннолли, я ведь спас вас.

Розали очень долго смотрела на Джуди. Он сказал себе: пусть она умеет невероятно долго таращиться и не моргать, но его, Джуди, это не пугает, – но это была неправда.

Наконец она сказала:

– Если ты мне врешь, я выясню это и точно тебя убью.

– И я тоже тебя убью, – сказал Сондерс, чем испортил весь эффект.

Голос в телефоне

Зазвонил телефон, резко выведя Макса из задумчивости. Он очень долго сидел и размышлял. Бурбон закончился, но Макс не помнил, как допил его.