Второй этап

Вот не поймёшь этих женщин. Не выстрелишь – лох, потому что не держишь слово, а выстрелишь – козёл, мразь и мудак. Покачав головой, я отбросил отработавший своё тазер.

Как был, голый, я побежал по лестнице, проскакивая мимо двух милых старушек.

– Not bad, son, not bad! – прокричали они мне вслед что-то одобрительное.

На следующем пролёте, видя, что меня никто не преследует, я переоделся. Летние брюки не совсем по размеру, рубашка, американская кепка, солнечные велосипедные очки и маска. На ноги пришлось нацепить сандалии.

Помнится, сеструха рассказывала мне, что сандалии на босую ногу – признак дурновкусия. Однако, сейчас другого выхода не было.

А вот и улица. Поправив кепку и маску, я разминулся с забегающими в здание копами.

Пронесло? Нет, последний коп остановился.

– What’s in your pocket, son? – спросил он, держа настороженную дистанцию.

Рукой он указывал на оттягивающий мой карман смартфон.

– Не понимаю тебя, турист я. Турист! Нот андерстанд инглиш, – ответил я, подходя ближе.

– Stay where you are! – крикнул коп, отскакивая от меня и хватаясь за кобуру.

Я оглянулся.

Вокруг оживлённая улица в центре контролируемой властями города, а не бандами, территории. Соответственно, военные патрули, как в пограничных улицах, отсутствовали.

Где-то на соседней улице ревели сирены то ли полиции, то ли экстренных служб. Что тут у американцев, служба спасения? Ладно, главное я знал причину переполоха – туда грохнулся вертолёт с Бульбулятором.

В любом случае, это означало, что из всех вооружённых отрядов вокруг непосредственно рядом со мной находится всего лишь один полицейский экипаж. Двое полицейских уже в здании, один передо мной.

– Похоже, ты вытянул короткую, приятель, – покачал головой я.

Коп оказался опытным. Он что-то понял по моему взгляду, потянул из кобуры оружие, но я был быстрее. Два выстрела Железного Феликса слились в один.Первый в руку, второй в ногу – с пяти метров я не промахиваюсь.

И бежать, бежать, бежать.

Хаос на улицах, упавший вертолёт, выстрелы Сиднея – всё это мои союзники. Я забегал в какие-то тёмные и подозрительные переулки, перелезал через ржавые заборы, как мог петлял, пока не добрался до границы зоны дуэли.

Если честно, до последнего у меня была надежда, что способность ганслингера не сработала, или сработала, но как-то неправильно, или, что информация о ней неверна. Однако, вот она, граница, подсвеченная видимой только мне разметкой прямо в воздухе. Словно тонкая светящаяся сеть перегораживает дорогу.

Подойдя, я попытался продавить эту сеть – не получилось. Тогда ударил – снова ничего.

– What are you doing, man? – спросил меня сидящий рядом очередной бездомный-прошайка.

Не отвечая, я нагнулся и подхватил лежащую рядом с ним металлическую палку. Непонятно, зачем она ему – то ли помогает ходить, то ли отмахивается ею от других бомжей.

Примерившись, со всей силы ударил по сетке – ничего не произошло. Металл прошёл сквозь границу, словно она отсутствовала.

– Hey, are you f…ng kidding me? – запоздало взревел бездомный, но осёкся, когда я потянул из-за ремня брюк револьвер.

Направив дуло на сетчатое сочленение, я выстрелил. Пуля также просто прошла сквозь барьер, не встретив никого сопротивления.

Похоже, дуэль удерживала только меня. Логично.

Нет времени рассуждать над природой барьера. Я снова побежал – на этот раз стараясь держаться вдоль границы дуэли, образующей на местности квадрат.

Грёбанный Йон Сидней нашёл меня, когда, вынырнув из какого-то переулка на оживлённую улицу, я перевернул стойку с мороженным.

– Hey! – с кулаками рванулся ко мне татуированный латинос-мороженщик в смешном синем и немного детском переднике.

Это стоило ему жизни.

Наверное, ганслингер не хотел убивать посторонних, но пуля перемещается в пространстве не мгновенно.

Чпух! Голова мороженщика разлетелась как обронённый на асфальт арбуз, орошая всё вокруг красной кровью и серо-коричневыми мозгами.

Попало немного и на меня, но испытать брезгливость в полной мере я просто не успел.

Вторая пуля Сиднея попала мне в многострадальную левую руку, отбрасывая меня от трупа мороженщика и разворачивая.

Я покатился, следуя за инерцией падения, усиливая её. Всё моё естество хотело куда-то закатиться, куда-то вжаться.

Так, чтобы пули меня не нашли.

Но эти подлые свинцовые посланцы ганслингера всё равно обнаруживали путь ко мне. Не все – какие-то пролетали мимо с противным звуком, напоминающем то ли свист мерзких попугайчиков, то ли игру неопытного скрипача.

Остальные попали. Снова левая рука, затем бедро и ягодица. Застонав я начал подниматься, и ещё одна пуля прошла насквозь через мою голень.

Взревев, я захромал к переулку, стремясь во что бы то ни стало уйти из-под обстрела.

Новый свинцовый гостинец чиркнул меня по голове, и, словно в замедленной съёмке, я увидел, как летит на асфальт моё ухо. Хорошо, что не глаз.

Резким перекатом из последних сил я ушёл за стену, напоследок словив ещё одну пулю уже в правое плечо.