Второй год новой эры

Еще меня удивило, что люди в будущем сумели подчинить себе дикие и необузданные молнии, назвав их электричеством. Оно у них главный помощник и источник всех чудес. Электричество светит племени Огня в ночи, оно же приводит в движение мощнейшие станки и инструменты, которые долбят землю, валят деревья, а потом распиливают их на восхитительно ровные доски. Но меня предупредили, что знакомиться вплотную с электричеством не рекомендуется. А то оно как даст больно, потом сам пожалеешь, что родился на свет. Кстати, станок, который с помощью электричества распускает бревна на доски, стоит как раз напротив того места, где меня временно поселили до отправления в следующее путешествие, так что я целыми днями от рассвета и до заката вынужден слышать его «вжиу, вжиу, вжиу, вжиу». Я, конечно, понимаю, что наряду с кирпичным заводом этот станок является одной из краеугольных опор, на которых держится благополучие пришельцев из будущего, но нельзя же непрерывно терзать людям слух этими противными звуками.

Единственное, что мне тут понравилось, это небольшой конский табун, в котором в основном кобылы и годовалые жеребята-подростки. И хоть все лошади низкорослые, непропорционально большеголовые, коротконогие и лохматые, но это лошади – то есть отрада души любого дворянина. Когда я узнал, что почти никто из пришельцев из будущего, не говоря уже о дикарках, не умеет ездить верхом, то понял – когда вернусь из путешествия на Оловянные острова, буду претендовать на должность учителя фехтования и верховой езды. На эту тему у меня уже есть предварительная договоренность с отставным офицером месье Андре, который заведует тут всеми военными делами.

А совершенно добил меня ежедневный вечерний ритуал, когда, закончив работы, все племя (сотни три человек) скидывает с себя одежды и нагишом лезет купаться в небольшую мелководную заводь неподалеку от летней столовой. Исключение, говорят, делается только во время прохладной дождливой погоды. Нет, сравнение с Содомом и Гоморрой тут не подходит, больше всего это напоминает магометанский рай, где небольшое количество праведников мужского пола находятся среди толп обаятельных и соблазнительных гурий. Стыд для честного католика ужасный, хотя и оргией это тоже не назовешь. Просто мужчины и женщины – без разбора, кто чей муж и кто чья жена – купаются голышом в речке, смывая с себя накопившиеся за день пот, пыль и усталость, а потом, одевшись, чинно идут ужинать.

Блуд как таковой не приветствуется, зато поощряются знакомства с целью заключения брака, как в моем случае. Даже стыдно рассказывать, как голые молодые девки-француженки и некоторые аборигенки уговаривали меня последовать правилам этого места и раздеться догола перед купанием. Говорили, что я дикий, несовременный и нетолерантный, и только опыт купания голышом поможет мне преодолеть эти недостатки. Одним словом, они меня уговорили… И наверняка только потому, что среди них не было мадам Люси. Ее бы я уж точно застеснялся. В первый вечер я только кое-как окунулся в воду – только для того, чтобы тут же выскочить обратно, быстро одеться и торопливо удалиться. Но второй вечер, и особенно третий (то есть сегодня) принес мне гораздо больше удовольствия от этого процесса, и я даже немного сожалею, что послезавтра мы уже отплываем к Оловянным островам – то есть остается еще одно вечернее купание, и все…

8 июня 2-го года Миссии. Пятница. Полдень. Дом на Холме

Отплытие «Отважного» в следующий рейс к берегам Корнуолла планировалось на понедельник, одиннадцатое число, а пока все члены команды получили отпуск для решения накопившихся семейных дел и не привлекались ни к каким работам. Виктор Легран, например, целыми днями ходил по окрестностям со своей шпагой или пропадал на лугу – там, где пасся небольшой табун лошадей и их молодняка, умыкнутых этой зимой из северных степей. Первое же знакомство привело его к выводу, что прежде чем эти лошади станут настоящими лошадьми (в известном ему понимании), в Гаронне утечет немало воды, а на этом лугу сменится не одно поколение кобыл и жеребцов. Впрочем, начинать можно уже сейчас, ибо годовалый лесной жеребчик, который провел в племени весь первый год своей жизни, в холке уже выше всех взрослых кобыл. Помимо роста, данный жеребчик отличался легким общительным характером и легко вступал в контакт с незнакомцами, особенно если эти незнакомцы предварительно угощали его чем-нибудь вкусненьким.