Второй год новой эры

Итак, я беременна. Это факт, и это надо принять. А сделать это трудно, хотя я уже заранее чувствую нежность к своему ребенку. Трудно, потому что я абсолютно не была готова к такому повороту событий. Я собиралась родить примерно через восемь-десять лет – так я запланировала. Еще я планировала выбрать ребенку в отцы умного, образованного, порядочного, красивого, без вредных привычек и наследственных болезней, человека. А что же получается сейчас? Отец моего будущего малыша – мальчишка, кроманьонец! С ума сойти… Представляю, какая там наследственность… Что уж там ни говори, а мозги у них, у первобытных людей, все-таки не такие развитые, как у людей XXI века. Но вот странно – мне совершенно, совершенно неважно, что мой ребенок, возможно, будет носить наследственность дикаря.* Я все равно его люблю, моего будущего малыша!

Примечание авторов: * Люси в своем европейском снобизме забывает, что Гуг – не просто дикарь, а потомок достаточно длинной линии вождей, ежедневно и ежечасно вынужденных решать вопросы жизни и смерти своего клана. И если человечество выжило в таких условиях и, более того, даже размножилось, значит, с этими задачами вожди справлялись вполне успешно, а Гуг обладает солидным интеллектуальным потенциалом. Кроме того, по местным меркам, он очень образован, не имеет вредных привычек и уж точно у него отсутствуют наследственные болезни, которые имеют шанс на проявление только в сытом, благополучном обществе, вместе с нормальными детьми выкармливающем всяких уродов.

Теперь следует обдумать, что ожидает меня. Нет никаких сомнений, что меня будут подталкивать к вступлению в семью этого юного дикаря, который заронил в меня свое семя. Но вот «замуж» я не хочу… Вообще не хочу, неважно за кого. Я просто не представляю, как это я буду вынуждена контактировать со всеми его многочисленными женами… Какая нелепость… Нет-нет, замуж я не пойду, это однозначно. И никто меня не заставить сделать это. Я и сама прекрасно воспитаю своего ребенка… И неважно, в каких условиях – уж я-то постараюсь дать малышу все самое лучшее… А что – здесь я не на самом последнем месте, тяжкой работой не перегружена, всегда сумею уделить ребенку достаточно времени!

Так, а теперь имеется одна проблема – сказать или нет о своей беременности Марине? Да уж, сон ее был вещим… Возможно, она догадывается. Нет уж, не буду торопиться выкладывать свой секрет – а то начнется… Хочу тихо, спокойно наслаждаться своим состоянием.

Но Марина довольно быстро оправилась после родов. Сегодня, на шестой день после тех знаменательных событий, она была уже полна сил и энергии. Покормив ребенка грудью, она сказала мне:

– Ну что, Люсенька, пожалуй, нужно провести профосмотр вернувшихся из охотничьего похода – мало ли что…

При этом она как-то по-особому на меня посмотрела, словно рентгеном просветила.

– Хорошо, – сказала я, отводя глаза, – пойду объявлю.

– Погоди, дорогая… – остановила она меня, – ты ничего не хочешь мне сказать?

– Нет… – растерялась я, не зная, куда деться от ее проницательных глаз.

– Смотри, Людмила Батьковна… – шутливо пригрозила она и вдруг спросила: – А когда у тебя месячные были последний раз, а, подруга?

– А… это… не помню… – стала я бормотать, понимая, как глупо при этом выгляжу и краснея от ее взгляда. Но сознаться сейчас у меня просто язык не поворачивался…

– Ладно, Люся, иди, – махнула она рукой, к моему великому облегчению, – сообщи, что через час на осмотр.