Второй год новой эры

«Ну-ну…» – лениво хмыкает второе Я и замолкает. Вот и пусть молчит! И не мешает мне наслаждаться моментом.

А момент действительно эпический. Ничего не могу с собой поделать – чувствую я себя настоящей принцессой… Стою на палубе, машу остающимся на берегу, шлю самым дорогим воздушные поцелуи – мадам Марине, Ольге. Супруг обнимает меня за талию, то и дело трется носом о мою голову. Он гордится мной… Любит обнимать меня вот так, всем напоказ. Я поначалу смущалась, а потом перестала. Нравятся мне его прикосновения… И, между прочим, я им тоже горжусь! О таком муже можно только мечтать. Все, как я хотела – и животик мой слушает, и капризы исполняет, и с радостью разделяет все мои постельные пристрастия… Добрый он, сильный, справедливый, умный – даром что дикарь. Уверена – родись он моим современником – учиться ему в Сорбонне… Все острее я осознаю, как он дорог мне. И чего я так сопротивлялась? Сейчас сама себя не понимаю…

Он стоит за моей спиной и легонько покусывает мое ухо. Но на нас никто не смотрит. Мы покидаем «родимый берег»… Момент торжественный, и непроизвольно я начинаю мысленно просить у небес благословения нашему предприятию. Я знаю, что они, небеса, благосклонны к нам…

7 мая 2-го года Миссии. Понедельник. Полдень. коч «Отважный» двигающийся вверх по течению реки Дрон, притока Дордони, окрестности современного города Ла Рош Шале.

Истину, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти, Сергей Петрович знал давно, но теперь он мог еще раз убедиться в ее справедливости на собственном примере. Если сравнивать зимнее лыжное путешествие и нынешнее плавание, то даже против течения под мотором он делает день за три – то есть за светлое время от одной якорной стоянки до другой проходя расстояние, равное трем зимним лыжным переходам. И при этом обстановка почти курорт, знай себе держись чуть в стороне от стрежня, где самое быстрое течение и следи, чтобы не нарваться на плывущую навстречу корягу, ствол дерева, утопший комлем в иле или топкую илистую отмель. Правда, последнее, при минимальной осадке коча, идущего в неполном грузу, это уж вряд ли. Такие отмели, с глубинами меньше чем по пояс, видны издалека – и по изменению цвета воды, и по бурлящим над ними перекатам.

Но иначе зачем еще нужны впередсмотрящие, которые парами в две смены стоят на баке, меняясь через каждый час. С места рулевого, если вытянуть шею и привстать на цыпочки, Сергей Петрович может увидеть две обтянутые кожаными мини-юбочками очень загорелые задницы. Иногда это его молодые полуафриканские жены Ваулэ-Валя и Оритэ-Оля, а иногда это еще более молодые жены Гуга Каирэ-Кася и Суэрэ-Инна. Сергей Петрович сначала удивлялся – почему Марина Витальевна все-таки разрешила выйти замуж этим двум голенастым костлявым цыпам, но потом понял, что по-иному никак не получалось, потому что обе эти юные полуафриканочки, уже познавшие мужчин и нашедшие в них особую сладость, активно искали мужского общества…

Искали они его ровно до тех пор, пока с помощью женсовета не нашли его в объятьях Гуга. Вот он, мускулистый красавчик, похожий на молодого Шварценеггера, стоит с копьем в руке и, в отличие от своих жен-впередсмотрящих, вглядывается не вперед прямо по курсу, а в заросший плакучими ивами отлогий берег по правому борту. При этом он постоянно морщится, потому что тарахтение мотора мешает ему вслушиваться своим чутким слухом первобытного охотника в то, что творится в лесу. К тому же Майга, ранее дремавшая в некоем подобии будки, устроенном на корме, вылезла из своего убежища и обратила морду в ту же сторону, в какую был обращен внимательный взгляд Гуга. Видя такое единомыслие между охотничьей собакой и человеком, который тоже был прирожденным охотником, Сергей Петрович передал штурвал Алохэ-Анне, которую он успешно обучал на рулевого, и подошел к Гугу, спросив того, что его насторожило.

– Там охота, – указал Гуг рукой в сторону берега, – очень плохая охота. Очень много охотник за один человек. Человек бежать к берег река, охотник бежать за ним. Быстро бежать, скоро быть здесь.

– Ляля, – крикнул Петрович в трюмный люк, – оставляй готовку и малыша на девочек, бери свою «Сайгу» и моего «Мосина» и лезь наверх. У нас неприятности…

Примерно через минуту из люка появилась Ляля, нагруженная «Мосиным», «Сайгой», а также несколькими брезентовыми подсумками, половина которых была битком набита патронными пачками к Мосину, а оставшиеся снаряженными пятипатронными магазинами к «Сайге». Слова Гуга она слышала, и что такое люди, которые охотятся на людей, представляла себе прекрасно. Если такие объявились по соседству, то от этого соседства нужно как можно скорее избавляться. Следом за Лялей наверх поднялись Ваулэ-Валя и Оритэ-Оля, вооруженные мачете-кукри и своими знаменитыми резными дубинками. Уже после них появилась мадам Люся собственной персоной, за неимением другого оружия вооруженная медицинской сумкой.