Второй год новой эры

Около следующего полудня нас обнаружили дикари, почему-то ничуть не похожие на американских краснокожих. Они появились внезапно и стали окружать нас, возбужденно гомоня и потрясая весьма устрашающими каменными орудиями; так что братец истошно заверещал и вцепился в мать. Белые бородатые плечистые мужчины и грудастые приземистые женщины – все они были одеты в грубые костюмы из плохо обработанных шкур, и при этом никто из них не говорил ни по-французски, ни на любом другом цивилизованном языке. Я уж готовился, что нас тюкнут сейчас и сварят в котле (я читал об этом книжках), но, к счастью, нашедшие нас дикари не являлись людоедами. Напротив, они оказались весьма добродушными людьми и не стали убивать нас с матерью. Более того, они даже позволили нам поселиться вместе с ними на их летней стоянке, на которую они возвращались после того, как провели зиму в другом месте. Но узнали мы это с матерью отнюдь не сразу, а только через некоторое время, когда смогли хоть немного выучить язык этих людей.

Мужчины этого народа были вооружены длинными тяжелыми копьями без наконечников, острия которых для прочности были обожжены на огне, и короткими массивными дубинками, которые выглядели очень угрожающе. Женщины и подростки, напротив, никакого оружия при себе не имели, а тащили на своих плечах увязанные сыромятными ремнями тюки из шкур, в которых находилось все имущество кочующего клана Горностая. Устраивая стоянку, женщины и подростки также же больше всех хлопотали по хозяйству, в то время как мужчины священнодействовали

Почему нас не убили? Возможно, сначала вождя по имени Тим привлекли мои нож, кинжал и огниво, которые оказались весьма полезны в кочевой жизни. Спасло нас то, что, по их поверьям, если бы они убили нас как чужаков, то и все наши вещи требовалось положить к нам в могилу, чтобы они не принесли никому несчастья. И вообще, такие колдовские предметы, как дающее огонь огниво, можно было заполучить, только дав за них владельцу хорошую цену на обмен. За огниво вождь Тим, например, предлагал мне три каменных ножа и свою дочь в придачу. Дикарка по имени Тэя была хороша какой-то особой варварской красотой, но я не поддался бы, если бы мне даже предложили всех женщин и девиц этого клана одновременно. Ведь дикарок было много (относительно), а огниво одно.

К тому же моя матушка, как оказалось, еще в ночь нашего побега сильно простудилась и теперь не переставая кашляла, с каждым днем теряя все больше сил. И даже знахарка этого клана, дававшая моей матери пить разные настои и окуривавшая ее ароматическим дымом, не могла ничего поделать. Когда у матери иссякло молоко, моего маленького братца Филиппа взяла на довольствие женщина вождя, которую я называл мадам Ока. Но, несмотря на то, что с каждым днем становилось все теплее и теплее, моя мать таяла буквально на глазах, как восковая свечка.

К тому же одежда моя от жизни в лесу изрядно истрепалась, и теперь я походил на нищего оборванца, а не на честного дворянина. Туфли мои давно развалились, а вместе с ними приказали долго жить и чулки; кюлоты пока держались, но превратились в замызганные тряпки, и так же сильно истрепалась бумазейная рубаха, теперь более всего походившая на тряпку для мытья полов. Единственной вещью, более-менее сохранившей свою целостность, был кафтан, да и то потому, что из-за наступления теплых дней я надевал его все реже и реже. Но и он уже изрядно замызгался и истрепался на обшлагах. Вождь Тим частенько бросал на мой кафтан задумчивые взгляды, но даже у дикаря хватало понимания, что у нас с ним настолько разные комплекции, что, попробовав его надеть, он только окончательно испортит еще достаточно хорошую вещь. Впору этот кафтан мог бы прийтись только его дочурке Тэе, но дело в том, что как раз ею он и собирался расплатиться за этот кафтан…

И еще – владея силками и луком, я, несмотря на свою молодость, считался среди этих людей ценным добытчиком и полноправным охотником, и моими советами, когда их начали понимать, не пренебрегал даже сам вождь, а при разделе добычи я одним из первых получал кусок на себя и на мать. Но, несмотря на все это, я чувствовал себя чужим среди этих людей, и только больная мать и маленький братец не давали мне возможности пуститься в дальнейшие странствия. Дело в том, что как только я в самой малейшей степени начал понимать разговоры окружающих меня людей, то узнал о том, что не так уж далеко от нас, у слияния двух больших рек, живут похожие на меня цивилизованные люди. Эти люди якобы носят одежду из ткани, убивают своих врагов громом и плавают по реке на том, что по описанию чертовски похоже на парусный корабль. Если бы матушка была здорова, то мы бы вместе отправились на поиски местной цивилизации, а так я оказался прикован к ее постели, ибо не мог оставить ее в тяжелый для нее час.