Второй год войны

Лица у всех были встревоженны, и даже воздух, до сих пор такой теплый и ласковый, казался пронизанным тревогой: бригадир привез распоряжение немедленно двигаться к районному центру, переправляться через Волгу. Антонов лично слышал сводку Совинформбюро, в которой говорилось, что наши войска ведут бои у Сталинграда.

4

До Волги было больше ста километров, и это расстояние бригада прошла за четыре дня и четыре ночи. Утром пятого дня они въехали на пыльную окраину города. Впереди, как обычно, гнали скот, повозки двигались сзади. Колеса вязли в песчаной дороге, и весь обоз медленно приближался к невидимой пока реке. Но вот спереди донесся чей-то голос:

— Волга!

Алексей выехал вперед и остановился на крутом берегу. Перед ним раскинулась широкая река, посреди нее тянулся длинный, поросший зеленью островок. Вдали — ему показалось, почти у самого горизонта, — виднелся низкий левый берег Волги. Вся река напоминала живое существо, такая сила чувствовалась в быстротекущей воде. Вниз и вверх шли катера, тянули баржи — Алеша насчитал их штук шесть.

У кромки воды стоял у причала буксир с паромом. Тут же на берегу выстроились в два ряда машины, телеги. Неподалеку высились прикрытые брезентом штабеля зеленых ящиков, возле них сновали красноармейцы.

Озабоченный, Антонов заторопился вниз к переправе. Кто-то принес уже известие, что на переправе люди неделями ждут очереди, чтобы попасть на другой берег, а немец бомбит каждый день…

Алеша подъехал к своей повозке, привязал к ней Лыска. Мать сказала с тревогой:

— Одного я, Леша, боюсь: как бы они не налетели!..

В памяти у Алеши на миг возникло воспоминание о пылающей крыше Дома культуры, клубы дыма над нефтехранилищем и рев самолетов с крестами, которые не спеша плыли над их городком… Он с усилием отогнал от себя это видение и постарался успокоить мать:

— Да нет, не похоже.

Неподалеку, на телеграфном столбе, он заметил наклеенную листовку. Подошел поближе и прочитал:

Назад ни шагу! Дело чести

Исполнить боевой приказ!

Тому, кто струсит, смерть на месте!

Не место трусу среди нас!

В это время внизу, на дороге показался бригадир. Лицо его покраснело от напряжения, он тяжело дышал.

— Гоните скот! — крикнул он, переводя дыхание. — Будем переправляться!

Все зашевелились, гонщицы торопливо погнали стадо к спуску. Узкая дорога, петляя, круто падала к реке. Несмотря на тормоза из палок и проволоки, повозки неудержимо стремились вниз, толкали передками лошадей. А навстречу, надсадно звеня моторами, поднимались грузовые автомобили. Алеша, сидя на телеге, изо всех сил натягивал вожжи. Мать шла сбоку, держа лошадей под уздцы.

Когда они наконец оказались у воды, Алеша перевел дыхание, выпустил вожжи из рук и вытер мокрое лицо. И неожиданно услышал жуткий, пронизывающий душу вой сирены пикировавшего немецкого бомбардировщика. Не помня себя, Алеша слетел с повозки, распластался на прибрежной гальке. Вой приближался, наваливался на плечи, вдавливал в землю. Когда раздался оглушительный взрыв, лошади рванули с места, но мать удержала их.

Сразу вслед за взрывом спешно стали стрелять зенитки. Фашистский самолет, выйдя из пике, медленно удалялся. А потом наступила тишина. И в этой тишине все враз заговорили, заскрипели телеги, замычали коровы. Только тогда Алеша поднялся и увидел, что мать стоит рядом, не выпуская из рук повода. Что-то дрогнуло у Алеши в груди, но он промолчал, не сказал ничего.

Самолет сбросил две бомбы. К счастью, одна не взорвалась, а вторая не попала в переправу, и всем стало казаться, что самое страшное уже позади.

Спустя несколько минут началась погрузка. Коров загнали на паром без труда, но лошади никак не хотели вступать на шаткие сходни. Особенно волновался жеребец Турман. Он храпел, косил глазом, несколько раз порывался вернуться на берег сквозь цепь гонщиков. С трудом удалось загнать его на паром, однако он и там неспокойно перебирал ногами, держал уши настороже и храпел, косясь на воду за бортом. Антонов упрекнул неизвестно кого:

— Ну что ж вы? Не могли на него уздечку накинуть, привязать!

На паром завели повозки. Кроме бригады Антонова погрузились еще какие-то телеги, стало тесно, негде повернуться. Убрали трап. Все враз почувствовали себя оторванными от берега, тревожно ожидали отправления. Застучал мотор буксира, и паром стал отдаляться от берега. Совсем рядом за низким бортом шлепала волжская волна.

Паром уже отделяла от берега широкая полоса воды, как вдруг Турман взвился вверх, перепрыгнул через борт и тяжело плюхнулся в воду. Кто-то вскрикнул, кто-то бросился к борту. Алеша вскочил на телегу. Он видел, что Турман плывет к берегу и расстояние между ним и паромом все увеличивается. И тогда Алеша схватил уздечку и, не раздумывая, тоже прыгнул в реку.