Второй Грех

— Один, как дырка в жопе, — сказал Гиббс, пробегая взглядам по двенадцати человекам, сидевшим у него в кабинете.

— Там умерли и мои люди.

— Твоих людей было шестеро, а у меня там 70 миллионов сгорели. Ясно? Надо было твоим людям лучше смотреть.

— Не в людях дело. Ты же сам мне говорил, что мои люди тебе звонили и доложили, что течет цистерна десятого вагона.

— Нет, мой дорогой, поезд взорвался не из-за этого. Там всё предусмотрено. Даже если бы этот вагон бы загорелся, поезд бы весь не сгорел. Кто-то знал, что там плутоний, кто-то хотел нам помешать и лишить нас этих денег. Своих людей я исключаю, это не в их интересах. А вот твои…  — он замялся, понимая, что людям Севера этот тоже было незачем, они всё равно все умерли, какой тогда смысл?

— Нет, мои люди не причастны к этому, я за них мог поручиться, разумеется пока они были живы.

— Выходит это кто-то третий. Но кто? Это не просто случайность, это человеческий фактор.

— Ну что ж. К сожалению могу сказать только то, что сейчас говорит сейчас наверное каждый житель нашего города: «В нашем городе последние три дня происходят странные вещи».

— 4-

10:00

16 мая.

Топор сидел в рабочем кабинете Шамана. Точнее кабинет был даже не рабочим, а скорее личным. Когда он стал в городе известной личностью, он купил себе отдельный коттедж и в нем отвел специальную большую комнату, которую назвал кабинетом. Он выглядел действительно как настоящий рабочий кабинет. Широкие, кожаные двери, открывающиеся в разные стороны, три больших окна. Перед средним окном стоял безупречный, сделанный из красного дерева стол, за которым и сидел Шаман, перед ним были какие-то бумаги. А по всем четырем углам угрожающе крутились видеокамеры. Топор сидел на кресле перед Шаманом, словно пациент, пришедший на прием к врачу.

— В чем дело? — спрашивал Шаман, — мне только что звонил Север и сказал, что вчера вечером поезд, который охраняли его люди взорвался при невыясненных обстоятельствах. Тем же днем вчера, мои люди наконец-то убили помощника этого Грэйса, а его самого по моему приказанию ранили и забрали ребенка. Однако ни в одной из больниц города Грэйс не был доставлен. А тело его друга, смертельно раненного в голову, вообще исчезло. Всё это странно. Только что мне звонит человек из корпорации и говорит, что их груз взорван. Я, как оказалось, не единственный с кем сотрудничает «Umbrella». Оказывается они, втайне от нас ещё и сошлись с Севером, нашим новым союзником. Это всё очень странно.

— Да. И не просто странно, а очень странно.

— Что там у полиции?

— Не знаю. Я звонил, на место взрыва отправили группу. Скоро скажут результаты.

— Да на хрен результаты. Мне неважно, сколько там погибло и что взорвалось. Об этом пусть Север волнуется. Мне важно лишь одно — приложил ли к этому руку Грэйс.

— Невозможно, — отрезал Топор, — он серьезно ранен в локоть. Даже если в больницу он не обратился, многое он сделать не сможет с простреленным-то локтем. Наши люди профессионалы. Особенно Патрик — он снайпер высшего класса. Он сможет попасть даже мухе в зад, если ему сказать.

— Отлично. Он мне нужен живой, ясно? Живой. Он убил моих людей, я тоже накажу его по-своему.

— Как «по-своему»? — спросил Топор как-то насмешливо, как бы говоря — да ничего ты ему не сделаешь такого, всё равно всё мне делать. — руку отрубишь, или что?

— Моё дело. А ты сейчас знаешь, сделай вот что. Позвони-ка той девчонке. Спроси что там с ребенком? Ну я думаю про это тебе не надо напоминать, чтобы ребенок был в полной сохранности.

— Хорошо, сейчас позвоню.

Он поднял трубку, набрал номер…

* * *

… — Мы сейчас едем к ней, — отрезал Топор.