Второй концерт

– Во-первых, за меня они кровь не проливали, они проливали ее за своих родных и за свою Родину в рамках коллективизма под названием патриотизм. Во-вторых, я уважаю память не только Великой Отечественной войны, но и других событий. Мужики-инвалиды милостыню просят без ног и без рук, а на них все сверху вниз смотрят, думаете, я об этом не знаю? Чем они хуже ветеранов Второй мировой?! Юных, зеленых парней в Афган и в Чечню направляли? На зачистку радиоактивных отходов Чернобыля отправляли? Где они сейчас?! Все ли вернулись?! Почему мы для этих ветеранов концертов не делаем?

– Откуда такие познания?

– С улицы! Уж точно не из вашего дебильного образования!

– Лара, цыц! Это перебор! Это некорректно!!

– Ну, извините, не всем повезло подохнуть в сороковых!!! Вон, брата у знакомого так и не нашли в горячей точке, а нам, получается, должно быть плевать?! Мы чтим исключительно память погибших в Великой Отечественной?! Других войн у нас не было?! Я не буду участвовать в этом мероприятии! Показуха одна, как всегда!

– Ну и хорошо! Твои проблемы! Можешь не появляться до конца месяца на моих уроках! Оценка будет выставлена не в твою пользу!!

– Отлично, учитель года, займусь полезным делом.

– У тебя нет будущего, Лара!

– Лучше гордо гнить в яме, чем быть во главе кретинов.

– Когда же вы поумнеете, Лара Крохарт?! А еще и на балет ходит! Какая из тебя балерина?!

– Никогда не поумнею. И, прошу заметить, у меня уже хватает ума, чтобы это признать, в отличии от некоторых!

– Тащить тебя из твоего болота я не намерена!

– Сил не хватит, чтоб тащить.

†

– Самое интересное, что она не всегда понимает речь других, но музыку слышит идеально. Тугоухость какой-то там степени.

– Вот как? Разберемся. – Иван подносит экран телефона чуть ближе к роговице, чтобы заметить мелочи. Именно детали создают неповторимый образ индивидуума человеческого рода. – Здесь сложностей не будет, очень уж отличительные черты. Главное – выяснить, где искать.

– Мне кажется, глубоко внутри Фрида безумно переживает, хотя ничего об этом не говорит. Вчера не появилась на репетиции, а раньше была в оркестре в любом состоянии. Возможно, с этой девочкой ей вновь открылся тот мир, который она спрятала глубоко в себя. Но теперь всё вновь исчезло. Это сейчас Фрида задумчивая, меланхоличная и грустная, а в детстве была совсем другая.

– Выясним. Ты гиперчувствительный, Роланд.

Диффузия газов вылетает из ноздрей на звук буквы «ф»:

– Я занимаюсь искусством.

– Пожалуй, нужно быть осторожнее с Мари, а то тоже уйдет, и ищи потом хрен знает где! – Иван делает движение, чтобы почесать ухо, но в голове тут же слышится голос жены: «Перестань! Это неприлично и неприятно!» Рука поспешно отдергивается.

– Да, воспитание – та еще задачка! Правильного решения нет. Ты б поспал, а то я тебя в такую рань вытащил! Потом вряд ли успеешь.

– Вот за это огромное человеческое спасибо! – Иван кладет локоть под голову и ныряет в сон. С детских лет он научился засыпать и просыпаться по собственной команде.

†

— Лев, хватит репетировать до дури!

– У меня ничего не выходит!

–  Ты технически и на десятый раз все идеально делаешь, господин перфекционист! Ты «дорепетируешься» до того, что из роли огонь уйдет, а волнение накроет!