Второй кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. Том 6

1-й взвод Первой батареи в ноябре 1918 года прибыл в Ставропольскую губернию с побережья Черного моря, где стоял в селении Зеленом.

Выгрузившись в селе Спицовка, взвод по размытой снегом и дождем дороге совершил длинный переход к селу Грушевка, где и заночевал.

На следующий день отряд пошел в наступление на село Медвежье. По дороге был встречный бой. Противник отошел. В тот день село Медвежье не взяли, остались лежать в снегу перед селом и захватили село только на следующее утро. Отсюда пошли в наступление на село Шишкино.

При наступлении, проходя по одной деревне, взвод в движении попал под ружейный огонь. Взвод остановился, ездовые были спешены, а номерам было приказано взять заволновавшихся подручных коней под уздцы. Некоторое время стоявший на дороге деревни взвод был под сильным, действительным ружейным огнем.

При походе к селу Шишкину начался бой. Во время боя одно орудие взвода меняло позицию и его запряжка была выбита преждевременным разрывом снаряда другого стрелявшего орудия взвода.

Бой был затяжным.

Левый фланг Кубанского стрелкового полка сильно загнулся под напором противника, перешедшего в контратаку с броневиком.

Наступившие в центре части 1-го Офицерского (Марковского) полка залегли. Командир батареи, незабвенный полковник Миончинский получил до боя назначение, но, узнав о неустойке, прискакал в отряд и был смертельно ранен.

Покойный Д. Миончинский происходил из артиллерийской семьи. Высококультурный и образованный, он принадлежал к знаменитой плеяде русских кадровых артиллеристов. Свой опыт Великой войны и Национальной войны он использовал с исключительным успехом. Конечно, найдется достойный, кто напишет его полную биографию и тем воздаст должное его памяти.

Отряд отступил от села Шишкина и пытался задержаться в громадном селе Орехово-Высоцкое.

Командир батареи приказал выставить на правом фланге одно орудие в сторожевое охранение.

Ночью после короткого боя с наступающим противником на этом фланге и в связи с общей неустойкой было приказано орудию отойти.

Но орудие уже было обойдено, путь отступления отрезан, и из-за террасовидного склона к деревне оказалось невозможным спуститься с орудием. Орудие батареи погибло.

Э. Гиацинтов [282] В СТАВРОПОЛЬСКОЙ ГУБЕРНИИ [283]

Пробыв день у моей матери, мы с Петром Алексеевичем Корбутовским[284] пошли в Управление артиллерийского командования и там, к своему удивлению и радости, встретили нашего бывшего командира бригады генерал-лейтенанта Илькевича[285]. Он очень обрадовался, увидев нас. Мы расцеловались и попросили нас назначить как можно скорее в действующую армию. Но получили мы назначение во 2-ю батарею 1-го отдельного легкого артиллерийского дивизиона, который впоследствии развернулся в бригаду и получил название артиллерийской бригады генерала Маркова.

Прибыли мы в штаб батареи, который был в Екатеринодаре в это время, нас отослали в Армавир, который только что был занят Добровольческой армией с большими для нее потерями. Получили мы назначение в орудие, которым командовал полковник Тишевский. Вся прислуга, ездовые – все это были офицеры. Мы на первое время заняли должности, которые насмешливо назывались «военные корреспонденты». Потому что делать совершенно нечего было, и во время боя эти военные корреспонденты собирались сзади орудия и «ждали очереди», то есть ждали, когда кого-нибудь убьют или ранят, чтобы занять его место номера около орудия.

* * *

Это происходило в Ставропольской губернии осенью 1918 года. Наше орудие, которым командовал полковник, стояло на позиции, и казалось, что никого ни впереди, ни сзади, ни справа, ни слева нет. Иногда появлялись красные – мы открывали огонь по ним и также принимали на себя огонь красной артиллерии и пехоты.

Пришлось мне пройти в этом орудии первый стаж мой в Добровольческой армии. Был я сначала, как я говорил, «военным корреспондентом», то есть никаких обязанностей у меня не было. Потом сделался ездовым в орудии, потом – вторым номером и, наконец, попал в конные разведчики батареи. Где были другие орудия этой батареи, я в то время совершенно не знал.

Мне смешно смотреть кинокартины, в которых изображается Белая армия – веселящаяся, дамы в бальных платьях, офицеры в мундирах с эполетами, с аксельбантами, блестящие! На самом деле Добровольческая армия в это время представляла собой довольно печальное, но героическое явление. Одеты мы были кто как попало. Например, я был в шароварах, в сапогах, на мне вместо шинели была куртка инженера путей сообщения, которую мне подарил ввиду поздней уже осени хозяин дома, где жила моя мать, – господин Ланко. Он был в прошлом начальником участка между Екатеринодаром и еще какой-то станцией.