Второй пояс. Откровения советника

Комбат и предположить не мог, что подрыв БМРки было всего лишь прелюдией того ада, в который через несколько минут попадет его батальон…

Часть II Другая сторона медали

Под псевдонимом «Худойрам»

Когда Шакур Джана спрашивали, сколько ему лет, он бойко отвечал любопытствующим, что родился в тот самый день, когда в Кабуле убили Дауда. Шакур Джан не знал, кто такой Дауд и за что его убили. В свои девять лет он был далек от политики, и его мозгов хватало лишь на то, чтобы считать деньги, которые у него никогда не водились. А о том, что его день рождения приходится именно на день убийства Дауда, ему в свое время рассказала мать.

Своего отца Шакур Джан помнил очень плохо. Где-то в потаенных уголках детской памяти сохранился образ улыбающегося человека с пышными усами, крепко прижимавшего его личико к своим щекам. Однажды отец ушел из дома и больше не вернулся. Спустя несколько лет мать Шакур Джана рассказала сыну о том, что отца убили злые люди. Почему злые люди убили отца, мать так ничего и не объяснила. Она никогда не рассказывала сыну ни о том, кем был отец, ни о том, чем он занимался по жизни.

Вместе с матерью Шакур Джан проживал в небольшой глинобитной мазанке на окраине кишлака Сарпуза, располагавшегося буквально в трехстах метрах от Мабаса – кандагарской тюрьмы.

Еще в первые годы войны кишлак был сильно разрушен советскими войсками, а оставшиеся в живых жители разбежались куда глаза глядят. Из трехсот семей, проживавших ранее в кишлаке, не осталось и полутора десятков.

Шакур Джан с матерью были одной из таких упертых семей, которой бежать было некуда. Вот и жили они в своей мазанке, ежедневно рискуя жизнью. А все потому, что мазанка их располагалась на расстоянии прицельного ружейного выстрела от печально известной «Черной площади».

Моджахеды практически ежедневно наведывались в кишлак, выбирая удобные позиции для обстрела советских автоколонн, идущих через «Черную площадь». В свою очередь, шурави не щадили кишлак и в профилактических целях постоянно обстреливали его из пушек, танков, реактивных установок и крупнокалиберных пулеметов.

Мазанка Шакур Джана была словно заговоренной. Ничего ее не брало – ни бомбы, ни снаряды, ни ракеты, ни пули.

С одной стороны, этому явлению было очень простое объяснение. Мазанка была очень низкая, и ее плоская крыша располагалась почти на одном уровне с верхним бьефом земляного вала, образовавшегося давным-давно, при строительстве оросительного канала.

При обстреле кишлака со стороны «Черной площади» снаряды перелетали через вал и взрывались далеко от мазанки.

Когда кишлак обстреливался с восточной стороны, никаких препятствий для снарядов и ракет не было и они могли упасть на мазанку в любой момент. Но они почему-то всегда летели мимо нее. Чудеса, да и только.

И только несколько человек в Кандагаре знали истинную причину происхождения таких чудес…

* * *

Джан Мохамад еще с детства мечтал стать инженером. По окончании школы он решил приступить к реализации своей мечты, для чего поступил на учебу в Кандагарский технический колледж. Там-то он и познакомился с Шакур Джаном – сыном зажиточного землевладельца из уезда Даман. Они сидели за одним столом в аудитории. Вместе шлялись по городу после занятий, глазея на дуканы, в витринах которых была выставлена дорогая японская техника.

У Шакур Джана был небольшой японский мотоцикл, и им очень нравилось кататься на нем по новой дороге, ведущей в сторону строящегося аэропорта и далее – к пакистанской границе. А больше всего им нравилось смотреть, как на стройке работают огромные американские бульдозеры, скрепера и автогрейдеры. Они могли часами наблюдать за тем, как посреди пустынной местности вырастает оазис цивилизации.

Так бы и продолжалась их безмятежная юность, но судьбе было угодно подвергнуть испытанию их дружеские взаимоотношения.

В Кабуле произошел военный переворот, и к власти пришел генерал Дауд.

Особых потрясений в Кандагаре как будто бы не произошло. Шло к завершению строительство аэровокзала, который по своей форме напоминал распустившуюся лилию. Так же шумели пестрые базары Старого города. Но какие-то изменения в жизни горожан все же произошли. Народ стал чаще митинговать, выдвигая различные политические лозунги, вплоть до свержения самозванца Дауда. В городе все чаще стали происходить уличные драки, сопровождаемые погромами дуканов. Народ бузил по любому поводу.

По завершении учебы в колледже Шакур Джан уехал в Кабул, где поступил в университет и надолго выпал из поля зрения своего друга.

Джан Мохамаду дальнейшая учеба была заказана.

Его отец, работавший механиком морозильных установок на кандагарской фабрике льда, погиб за месяц до окончания сыном колледжа. Водитель «бурубухайки», приехавшей на фабрику за льдом, сдавая машину задом, не заметил идущего человека. Удар борта грузовика пришелся в височную кость. Смерть отца была практически мгновенной.