Второй пояс. Откровения советника

Так вот почему я мучился весь день, вспоминая о том, где я раньше видел это волевое лицо.

Абдулла! Ну, конечно же, Абдулла! Тот самый главарь банды из фильма «Белое солнце пустыни». Точнее сказать, артист, который играл в фильме этого киношного головореза. Сходство Суразоволя с этим человеком было поразительным. Такой же крючковатый нос, такой же тяжелый подбородок. М-м-да, однако.

«Рафик генерал», вы не только внешне похожи на главаря банды, но и ход ваших мыслей, озвученных только что в землянке, недалек от тех высказываний, что мы постоянно слышим от местных «духов». От этой мысли мне даже стало не по себе. Находиться на краю света, в чужой стране, посреди «зеленки», кишащей «духами», в компании большого эмвэдэшного чина, чьи высказывания в адрес официальных властей, мягко говоря, не совсем лестны, – это нонсенс.

А может быть, я сам во всем виноват? В том, что, проторчав в Афгане почти полтора года, так ни в чем и не разобрался. В том, что, поучая жизни этих азиатов, сам еще ничего не смыслю в этой жизни. Так какой же тогда из меня советник? Хреновый, если до сих пор не научился отличать врагов от друзей.

Мои мозги пошли набекрень. Мысли спутались в кучу, и я не мог сосредоточиться, чтобы разложить весь этот сумбур в голове по полочкам.

Абстрагировавшись от собственных мыслей и до поры до времени отложив их в потаенные уголочки головного мозга, я стал просто внимательно слушать своих собеседников. Слушать и, как говорится, наматывать себе на ус.

А Суразоволь тем временем говорил об интересных вещах.

– Когда я собирался лететь в Кандагар, мне кто только ни звонил по телефону. И замминистра обороны Улеми, и ваш бывший командующий Хайдар, и Нур-Мохамад-Нур из ЦК НДПА, и еще много кто. У всех них одна и та же проблема: как побыстрее завершить эту операцию по выставлению постов второго пояса и как сделать так, чтобы они не создавали помех земледельцам, которые уже через месяц начнут подготовку к полевым работам.

– Интересно, а в связи с чем все эти высокопоставленные люди стали вдруг проявлять такую заботу о земледельцах? Тем более что здесь, в «зеленке», сейчас практически одни «духи».

Суразоволь посмотрел на меня таким взглядом, словно хотел сказать, что зрит перед собой совсем несмышленого малого, только что свалившегося с луны. Мне стало как-то не по себе от этого возмущенно-удивленного выражения лица генерала. Видимо, что-то не то слетело с моего языка.

Генерал молчал с минуту, видимо, собираясь с мыслями. Потом, сжав пальцы обеих рук в один мощный узел, он уперся в него своим широким подбородком.

– Вот вы, мушавер, спрашиваете, зачем таким людям, как тот же Нур-Мохамад-Нур, нужно, чтобы боевые действия в зоне расположения этих постов прекратились как можно быстрее. Я правильно понял ваш вопрос?

Я кивнул головой.

– Хорошо, – продолжил генерал. – В таком случае, известно ли вам, кому именно принадлежит земля, на которой мы сейчас находимся?

– Думаю, что формально – государству, а если реально, то выжившим землевладельцам, которые сейчас живут в Пакистане и в странах Запада.

Суразоволь рассмеялся.

– И это говорит мне советник царандоя. Ваше сознание находится под влиянием лживой парчамистской пропаганды. Видимо, перед тем как отправлять вас сюда, в Афганистан, ваши партийные деятели и наши мудаки из НДПА, такие как Бабрак Кармаль, вбили вам в голову эту пропагандистскую чепуху. Не верьте никому. Это все ложь.

Да, действительно, большинство владельцев этих земельных наделов до Саура были зажиточными людьми в Афганистане. Зажиточными, но в то же самое время и уважаемыми людьми. Сам король считался с ними и делал на них большую ставку. Ведь основные экспортные операции Афганистана приходились именно на сельскохозяйственные товары. Те же аргандабские гранаты лежали на прилавках Америки и Западной Европы. А джелалабадские мандарины, а сушеный урюк и кишмиш, – ими вообще торговали по всему миру.

– И чарзом с опием тоже, – едва ли не машинально вклинился я со своими комментариями в рассуждения генерала.

Лучше бы я не лез со своим языком и не прерывал его речь.

Суразоволь зло зыркнул в мою сторону, после чего членораздельно, словно выдавливая из себя каждое слово, произнес:

– В том, что наркотрафик в Афганистане принял такие угрожающие размеры, не последнюю роль сыграла именно эта война, захлестнувшая всю нашу страну. С этой заразой при короле расправлялись довольно жестоко. У землевладельцев, на чьих землях дехкане выращивали опий, отбирали всю собственность и пускали их по миру. А тех, кто непосредственно занимался выращиванием мака и конопли, наказывали жесточайшим образом. Дехкане боялись даже думать о том, как на наркотиках делать деньги. А что происходит сейчас? Все плодородные земли Афганистана загажены этой дрянью, и государственным чиновникам до этого нет совсем никакого дела. Более того, могу с полной ответственностью констатировать, что как раз наоборот, эти самые чиновники, пользуясь моментом, подталкивают людей на то, чтобы они бросали выращивание овощей и фруктов и полностью переходили на выращивание опийного мака.