Второй пояс. (Откровения советника)

По прибытии из Кабула комбат получил от Мир Акая капитальный нагоняй, а также одну неделю срока на устранение всех выявленных недостатков.

Недельный испытательный срок закончился накануне. Однако с контрольной проверкой ни я, ни Мир Акай в 48-й БСГ еще не ездили.

А действительно, почему бы ни свозить туда «седого полковника»? Пусть посмотрит, как идет подготовка «муртузеев» к серьезной операции.

Сказано — сделано, и через несколько минут мы уже были в 48-м БСГ.

В сопровождении десантников «седой полковник» обошел служебные помещения горного батальона, придирчиво осматривая все закоулки. Мы с комбатом и переводчиком Юрой пристроились сзади этой процессии.

Зайдя в дежурку, «седой полковник» возмутился тем, что там, кроме дежурной смены, находились лишние люди, которые чаёвничали и никак не отреагировали на вошедшего высокопоставленного шурави. По данному поводу он, обернувшись, высказал комбату свое неудовольствие. Майор, выскочив вперед, рявкнул на сарбозов. Только после этого те повскакивали с насиженных мест, недоуменно тараща глаза на вошедших. У меня сложилось такое впечатление, что сарбозы накурились чарза, и поэтому были такими заторможенными.

В самой большой комнате, приспособленной под казарму, «седой полковник» возмутился бардаком, который там царил. Мало того, что большинство двухъярусных кроватей были не застелены, но ко всему прочему на них лежали и сидели сарбозы. Один из них, сидя на подушке словно падишах, разложил перед собой детали разобранного автомата, упорно занимаясь его чисткой.

— Ну и бардак у тебя, майор, — «седой полковник» с таким брезгливым видом посмотрел на комбата, будто перед ним стоял не офицер, а какой-то чмошник, впервые попавший в армию. — И с этой сворой недисциплинированных разгильдяев ты собираешься воевать с «духами»?

Комбат сначала потупился, но через несколько секунд, гордо вскинув голову заявил.

— Эти бойцы два месяца тому назад геройски воевали с отрядами Масуда в Панджшере, и не заслужили такого обращения с ними.

«Седой полковник» даже растерялся от такой наглости майора, не зная, что ему и ответить.

По тому, как начало багроветь его лицо, я понял, что он сейчас сорвется. Предчувствия, меня не обманули.

— Мне что теперь, им за это жопы теперь лизать?! За что, скажи мне, пожалуйста, им деньги платят? За то, чтобы они, как положено, выполняли свои уставные обязанности! А это что такое? Это строевое подразделение? Это свора анархистов, и командир у них такой же раздолбай, как и они сами!

Стоя позади «седого полковника», я слегка толкнул его в спину, давая понять, что об этом не стоит говорить именно сейчас. По крайней мере, он мог все это высказать комбату один на один, где-нибудь в укромном месте.

Но было поздно.

По всей видимости, один из сарбозов, владеющий русским языком, понял смысл сказанного, и передал слова «седого полковника» остальным. Те, размахивая руками и крича, обступили нас со всех сторон. Один из сарбозов сорвал с себя дреши, обнажив торс. Грудь и левая рука у него были перебинтованы. Сарбоз на этом не остановился, и начал срывать бинты с груди, под которыми обнажился огромный шрам багрового цвета. Выкрикивая истеричные фразы, и тыча пальцем в шрам, сарбоз подошел вплотную к «седому полковнику».

Десантник, стоявший рядом с ним, попытался оттолкнуть сарбоза в сторону.

Лучше бы он этого не делал.

Рана у сарбоза стала кровоточить, отчего тот пришел в бешенство и начал кричать еще громче, тыча пальцем то в сторону «седого полковника», то в мою.

Юра подошел ко мне сзади, и в общих чертах объяснил, о чем «глаголет» этот истеричный сарбоз. Он обвинял нас в том, что, посылая батальон в «зеленку», мы, шурави, хотим, чтобы все они там погибли. А стало быть, мы заодно с душманами, и нас надо убить, пока мы не погубили их.

Ни хрена себе! Ну надо же, чего придумал — козел!

Я быстро озвучил нашим мужикам последнюю фразу, произнесенную сарбозом.

А в это время плотное кольцо из сарбозов уже сомкнулось вокруг нас. В руках у некоторых из них появились автоматы. Дело принимало довольно серьезный оборот. Я мельком глянул на «седого полковника», и не узнал его. Лицо его стало белее простыни, свисающей со второго яруса кровати, рядом с которой мы стояли.

То, что произошло в следующее мгновение, можно считать реакцией русской человека на выброшенную в его кровь порцию адреналина.

Десантник, стоявший перед «седым полковником», передернул затвор своего ПК, и, поведя стволом в сторону сарбозов, диким голосом заорал:

— Дреш, суки! Поубиваю гадов, если хоть шевельнетесь!

Второй десантник выдернул из лифчика сразу две РГДэшки. Причем обе гранаты каким-то образом оказались уже без колец. Стоило ему разжать пальцы, и через несколько секунд вся эта свора «муртузеев» превратилась бы в кучу окровавленных трупов. И мы вместе с ними.

В моем автомате патрон всегда был в патроннике. Сняв автомат с предохранителя, я наставил его на комбата.

По всей видимости, выражения лиц у нас были такими звериными, что растерявшиеся сарбозы боялись даже шелохнуться.