Второй пояс. Откровения советника

Но одно дело получить предписание о срочном убытии в Кабул, и совсем другое суметь так же быстро вылететь туда. Для того чтобы это сделать, нужно было пройти кучу всевозможных согласований с командованием Бригады, если предстоящий вылет планировалось осуществить «бортом» военно-транспортной авиации советских ВВС. Но, как назло, в ближайшие трое суток прибытие советских «бортов» из Кабула не предвиделось. Об этом Михалыч узнал буквально через полчаса, после того как связался через «релейку» с ЦБУ 70-й бригады. Оставался только один вариант – афганский. Через день на «Майдан» прилетал борт с новобранцами для 2-го армейского корпуса, который без задержки в аэропорту должен был в этот же день вернуться обратно в Кабул. Вот на нем-то я и должен был улететь.

Весь следующий день у меня и Михалыча прошел в согласованиях этого перелета, и только к вечеру стало точно известно, что этот полет состоится. Вечером шифровальщик отправил в Представительство депешу о времени моего прилета в Кабул, после чего жильцы 13-й устроили небольшую вечеринку по поводу отъезда одного из «квартирантов». Весь оставшийся после майских праздников самогон был выставлен на стол. И потянулся на огонек народ…

О том, что вечер был у меня очень бурным, утром свидетельствовала головная боль. Слегка опохмелившись, я стал упаковывать вещи, которые к тому времени еще не успел собрать по всей комнате. Все, что мне не могло пригодиться в Союзе, раздавал остающимся в Кандагаре друзьям. А тут и подсоветные в городок приехали. Пришлось выпить по пять капель и с ними. Аманулле подарил свою универсальную фотовспышку, а Хакиму красочную книгу с видами Ленинграда и его пригородов. В ответ Аманулла подарил отрез ткани и бордовое платье для моей жены. По всему было видно, что он тоже не был готов к моему скоротечному отъезду из Кандагара.

Посидели, помолчали. Я вдруг ни с того ни с сего вспомнил слова Володи Головкова, которые он сказал мне перед своим возвращением домой. Буквально слово в слово я их повторил Аманулле и Хакиму:

– Мужики, не будьте никогда кровожадными по отношению к своему народу. Борясь с противником, всегда помните главную заповедь человечности – убить невиновного всегда легче, чем вновь вернуть его к жизни. Никогда не используйте данную вам власть в корыстных целях. Работайте во благо людей, а не во вред им. А вообще-то, что это я вас учу, ведь в Коране об этом уже давно все прописано. Просто не забывайте никогда мудрые слова из этой священной книги.

Потом мы еще несколько минут тискали друг друга, пытаясь таким образом доказать друг другу свою преданность. Пропустив «на посошок» да «по единой», несколькими машинами поехали на «Майдан». В тот момент я уже не думал ни о «духах», которые напоследок могли устроить засаду на дороге, ни о перелете, который для меня тоже мог оказаться последним в жизни. Все мои мысли были уже о доме, о семье и о том, как там мой отец.

Поскольку «борт» из Кабула опоздал почти на четыре часа, все это время нам пришлось торчать возле аэровокзала «Ариана», изнывая от нестерпимой жары. Я уж начал было подумывать, что борт в этот день вообще не прилетит, как вдруг заметил оживление на ВПП. «Вертушки», спокойно стоявшие до этого поодаль от вышки ЦУПа, вдруг засвистели своими турбинами, и лопасти винтокрылых машин задвигались, завращались, с каждой секундой набирая все большие обороты. Минут через пять они уже взлетали в сторону трассы Кандагар – Спинбульдак, туда, откуда по всем нашим расчетам должен был появиться «борт».

АН-12 афганских ВВС приземлялся совсем не так, как это обычно делали наши «транспортники». Он не выписывал круги над аэродромом, постепенно снижаясь к земле, а на большой скорости, с высоты километров семи, вошел в крутое пике, и уже в непосредственной близости от ВПП перешел на бреющий полет. Вот, черти, и ведь не боятся ни «стингеров», ни «блоупайпов». Потому, наверно, и не боятся их эти афганские авиахулиганы, что отлично видят, как летящие на форсаже советские «вертушки», пристроившись по обе стороны от «борта», усиленно отстреливают тепловые мины.