Второй полёт Гагарина

Если полёт затянется, то за счёт вращения планеты траектория движения корабля сильно сместится относительно земной поверхности и будет пролегать не над СССР. Посадка «Востока» на территории недружественного государства – хуже полного провала.

- Ладно… Перед вылетом на Тюра-Там вам троим ещё предстоят ритуалы. Надеюсь, что-то успею придумать.

Под ритуалами он понимал звукозапись обращения первого космонавта, причём её сделали в трёх вариантах, я произнёс текст от своего имени, потом Титов и Нелюбов. Зашли в мавзолей Ленина без очереди, под прицелом телекамер прошествовали по Красной площади, телевизионщики снимали всех троих вместе и каждого по отдельности, там будет видно как монтировать. Наконец, наступил день отлёта на Тюра-Там, который войдёт в историю как Байконур.

Последняя ночь дома…

- Ты возьмёшь что-нибудь от нас? Игрушку ксюхину. Как амулет на счастье.

Уснуть мы не могли долго. Ксюша тоже долго не хотела успокаиваться, чувствовала что-то.

- Если суну в скафандр её любимого плюшевого зайца, он после приземления будет стоить миллион долларов.

- Возьми! Не продадим, себе оставим.

- Нет, милая, не получится. Каждый грамм на счету. Со мной только ваша фотка шесть на девять.

- Прикрепишь её к обшивке отсека изнутри?

- Нет, будет за пазухой. Вибрации, знаешь ли. Отклеится и попадёт куда не надо – быть беде.

- Ладно…

Кстати, мысль о зайце мне понравилась. Я всё же взял его с собой. Маленький, с ладонь. Понятно, что не протащу на корабль, но кто проверит после приземления? Алла подкинула здравую идею.

Наверно, ещё час или два болтали о чепухе. За три дня до всемирно-исторического события? Да и хрен на него. Если бы думал только о полёте, свихнулся бы. Любимая женщина и спокойная семейная обстановка позволяют удержать душевное равновесие даже перед столь экстремальным испытанием.

Прав был Каманин, предпочитая при наборе в отряд женатых кандидатов. Или всё же не прав? Не могу решить.

Глава 14

14

Я трижды присутствовал при запуске ракеты-носителя «Союз» и каждый раз думал, что могу любоваться этим зрелищем неограниченное число раз. В США иначе, там с самого начала программы «Меркури-Редстоун» время пусков всем известно заранее, космодром на мысе Канаверал гораздо ближе к обжитым местам, чем Байконур, да и зрителей допускают слишком близко, в случае взрыва ракеты-носителя на небольшой высоте их элементарно побьёт обломками. Американское счастье, что «Челленджер» рухнул в море, иначе мало бы не показалось никому.

«Семёрка» с кораблём «Восток-1» значительно короче «Союза», но разница была бы заметна, поставь их рядом. Моя ракета с поэтическим названием «восемь-ка-семьдесят два-ка» ростом примерно с двенадцатиэтажный дом, сооружениями такой высоты никого не удивить в Москве шестьдесят первого года. Но когда вышли из автобуса, при виде её я не мог сдержать волнения и даже, признаюсь, лёгкой дрожи.

Предрассветные сумерки. Ракета смотрится тёмной, особенно головная часть, и даже несколько зловещей, если вспомнить её первоначальное назначение в качестве баллистической межконтинентальной. Марево от испаряющегося жидкого кислорода придало ей киношную таинственность.

Я мог ни во что не вмешиваться, надеясь, что всё закончится как в известной версии истории, когда Гагарин, имея превосходные шансы погибнуть из-за множества неисправностей и недоработок, тем не менее, выжил. Но, вжившись в его образ и характер, не мог смолчать, и мой «Восток-1» в мелочах отличается, что заставляет лишний раз нервничать: не навредили ли кораблю улучшения.

Доработано отделение приборного отсека. Введены дополнительные функции ручного управления. Выброшена вся колченогая система обработки воздуха, зато добавлен дополнительный баллон. В общем, мы свернули с опробованного пути в чащу неизведанного.

На шлеме моего скафандра не было от руки намалёванных букв СССР, я заранее подсуетился, чтоб на рукаве выше локтя красовался серпасто-молоткастый красный государственный флаг, специально обратил на это особое внимание. У американцев даже на форме обычных лётчиков непременно пришит красно-синий полосатый матрац с белыми звёздами, почему мы стесняемся? Или меньше гордимся нашими государственными символами?

В остальном, если записать видео с того и с моего гагаринского старта, вряд ли удастся найти много отличий. Те же провожающие, включая Королёва и Каманина, то же выражение лица Титова, одетого в аналогичный скафандр: а вдруг всё-таки мне доверят лететь, довольно равнодушный внешне Нелюбов в обычной повседневке. Пардон за подробность, я расстегнул скафандр и на дорожку брызнул на колесо автобуса, потом восстановил уплотнение, надел и перчатки. Не пил полсуток перед стартом, жажду утолю на орбите. Да, знаю, рождаю примету: перед полётом задрать лапку у колеса – на счастье. Другие традиции появятся позже, например, смотреть «Белое солнце пустыни», пока что этот фильм вообще не снят. Космонавты – крайне суеверные люди, как все в опасной профессии. Если разойдётся про игрушечного зайца, каждый попытается протащить сувенир на борт.