Второй после Бога

Она с благодарностью взяла сыр, а юнкер Стиг схватил с блюда колбаску и откусил большой кусок.

– Вы хоть понимаете, – он помахал колбаской перед носом у нунция, – что вы должны быть благодарны этому господину, – он ткнул себя пальцем в грудь, – за то, что вам вообще разрешили приехать в Норвегию?

Нунций тоже взял колбаску, изящно отрезал от нее кусок и положил его себе на тарелку, потом начал есть вместе с хлебом и сыром.

– Должны, должны, – упрямо повторил юнкер, – потому что король хотел отказать вам в этой поездке. Он считал, что, поскольку молодой Хорттен не владеет никаким оружием, слишком рискованно разрешать вам поездку по этой дикой стране. Вы же сами отказались взять с собой своего слугу.

Правда, я об этом совершенно забыл. Томас как-то сказал мне, что нунций дей Конти привез с собой из Ватикана слугу, но его редко видели в городе. Это был пожилой, слабый на вид человек, который совсем не годился на роль защитника папского посла. Я прекрасно понимал, почему его оставили в Копенгагене.

Юнкер Стиг вытер губы салфеткой и бросил ее на стол.

– Когда я узнал, что секретарь канцелярии уже готов остановить вас, я задержал его. И предложил себя в качестве вашего спутника и защитника в этом путешествии, и мое предложение было принято.

Он замолчал, словно в ожидании благодарного жеста или слов благодарности, но ждал напрасно. Ни выражение лица нунция, ни его поведение не свидетельствовали о том, что он вообще слышал слова юнкера.

Юнкер Стиг поджал губы и сжал лежавшие на столе кулаки, однако смолчал. Я посмотрел на его руки и увидел шрам на тыльной стороне ладони, похожий на нервно проведенную черту. Шрам от шпаги, подумал я. Или от меча.

Мы в молчании, быстро закончили завтрак, словно куда-то спешили.

Когда мы уже расплатились с аптекарем и стояли перед домом, готовые к отъезду, мимо нас с сосредоточенной миной на толстощеком лице быстро прошел городской судья. Он рассеянно поздоровался с нами, но через несколько шагов остановился и поманил меня к себе.

– Надеюсь, вы больше не сердитесь на наши вчерашние шутки? Они были вполне безобидны.

– Профессор Томас Буберг не заслужил, чтобы злословили о его особе, – сказал я. – Он известный человек, господин судья, личность, с которой вы с удовольствием выпили бы по бокалу вина.

– Мы это непременно сделаем! – взволнованно воскликнул судья и оглянулся по сторонам, словно показывая, что готов выпить с Томасом уже сейчас.

Я поспешил сказать ему, что профессор в настоящее время находится в другой части страны, так что их приятную встречу придется отложить до другого раза.

– Хорошо, мы подождем. Но… – Судья посмотрел на улицу. – Вы, кажется, сказали, что он исследует разные виды убийства?

Я подтвердил. Именно в этих исследованиях ему особенно помогает его способность к дедукции.

– Вы были его секретарем и, наверное, много знаете о его работе?

Это я тоже подтвердил, хотя подчеркнул, что сам ни в коей мере не обладаю способностями профессора.

– Пошли, – сказал судья Мунк и собрался повести меня за собой. – Мне как раз предстоит расследовать неожиданный смертельный случай и хочется посмотреть, как бы вы начали расследовать это дело.

– Но это… Это невозможно! – Я растерялся. – Мой теперешний господин должен ехать дальше, в Мосс и в Вестфолд, и я должен его сопровождать.

– Это не займет много времени, – не смутившись, изрек судья. – Скажете ему, что остаетесь в моем распоряжении на несколько часов, и он вас подождет.

В этом я не был уверен. Однако пошел к нунцию и изложил ему суть дела: городской судья просит меня помочь ему в расследовании одного смертельного случая.

Нунций был непоколебим.

– Едва ли секретарь-помощник обладает способностями, которых нельзя найти в этом городе, – сказал он с презрительной миной. – Я уверен, что людей, умеющих писать, можно найти даже в этой деревне.

Задетый за живое, я уже собирался объяснить ему, что место, где живет восемьсот человек, – это уже не “деревня”, но тут к нам подошел юнкер Стиг и пожелал узнать, в чем дело. К моему удивлению, нунций изложил ему дело так, как будто всегда считался с его мнением, и закончил свою речь, заявив, что проводник и переводчик важен для него в предстоящей поездке. Было ясно, что он не сомневался в поддержке со стороны юнкера.

Однако, к моему еще большему удивлению, юнкер Стиг без всякого раздражения в голосе заявил, что он и сам способен найти путь в Мосс и Йелёйен, где нунций сможет подождать секретаря. Я решил пересмотреть свое отношение к юнкеру, а сам тем временем наблюдал, как фрейлейн Сара прощается с господином и госпожой Крамер – значит, она все-таки решила продолжить путешествие вместе с нами.

– Я еду с вами, – решительно сказал я нунцию, который, отвернувшись от нас, с задумчивым видом наблюдал, как одинокая курица роется в пищевых отходах.

– Нет, господин юнкер прав, – медленно сказал он. – Как раз в сегодняшней поездке ваше присутствие мне не так необходимо. Однако вы должны будете как можно скорее догнать нас, вы должны быть с нами до того, как мы переправимся через фьорд на пароме.