Второй после Мадары (СИ)

По обе стороны Мадару ударили клоны, возникшие словно из ниоткуда. Это были ровно такие же бомбы-расен-сюрикены и ровно такие же огромные Лисы. Наруто-кун подготовился.

И попал.

После двух бомб хвостатых ему будет не выжить. Ошибкой Мадары было возрождаться в живом теле. И, похоже, из-за внезапности атаки он не успел возвести Сусаноо.

Внутри у Хинаты радостно защекотало. Победа!

Обито очнулся в воде и темноте. Наглотавшись, он тут же закашлялся и ощутил солёное во рту. Вокруг было влажно, однако чувства погружения ниже не было. Значит, он не тонул? Впрочем, в пространстве его тело всё равно перемещалось, а вернее, его колыхала сама вода, и всё же оставляла на месте, словно подвешенным в невесомости. Обито попробовал пошевелиться, но это оказалось не так-то просто. Во-первых, вода оказалась очень густой — очевидно, это и не давало ему утонуть. Во-вторых, от малейшего напряжения каждая мышца болела так, что Обито был уверен: больше ему пользоваться ими не придётся. Он не был склонен называть то, где он оказался, адом, потому что ничего такого, в сущности, не изменилось. В аду он уже был. Последние восемнадцать лет были для него адом, где бы он ни оказался. Сейчас просто стало темнее и больнее — что тоже, в сущности, уже было с ним.

«Я, наверное, умер», — подумал Обито, чтобы оценить эту мысль, почувствовать вкус безвозвратности — или нет. Ему не удалось. Было слишком больно. От каждого движения жидкости вокруг кожу во многих местах пекло, словно он был погружён в море кислоты и та его растворяла. «Тогда понятно, почему я не вижу, — подумал Обито. — Глаза уже…» Его от этого передёрнуло: как Учиха, он ощущал себя максимально уязвимым без зрения.

— Потерпите ещё немного. Всё почти закончилось, — неожиданно донеслось до него сквозь окутавшую его плотную жгучую невесомость.

Обито вздрогнул. Означает ли это, что сейчас его существование прекратится и он отправится туда, откуда извлекают души умерших во время использования эдо тенсей и прочих техник воскрешения? Что представляет из себя это место? Наверняка там души даже не осознают себя. Это что-то вроде кладбища душ, где каждая — в своей коробке. В темноте, тишине. И, возможно, покое. Для тех, кто заслужил.

Обито не хотел покоя. Он должен… выполнить обещание. Пусть даже это обещание нужно скорее ему, чем кому-нибудь ещё. Там, в тёмной коробке — одиночной камере, ему её не найти. Пусть будет ад, пусть будет боль, но только не это вечное, безнадёжное ничто.

Подхлёстнутый удушающей паникой, взорвавшейся в затылке, он завозился.

— Обито-сан, я не причиню вам вреда.

Однако у них тут сервис! Обито никогда в жизни всерьёз не называли так уважительно. Во всяком случае, используя его собственное имя.

Он решил, что после всего вряд ли будет выглядеть глупо, если он спросит у пустоты, какого чёрта тут происходит, — так, чтобы знать наверняка. Хотя он уже почти убедился, что мёртв. После того, что произошло, выжить было невозможно.

Обито разлепил губы и, глотнув жижи, прокричал, выталкивая еë силой своих лёгких:

— Какого…

— Обито-сан, это Кацую, помощник Цунаде-самы. Простите за доставленные неудобства, но выпустить вас я пока не могу. Это ради вашей безопасности, — снова пробился к нему издалека певучий женский голос.

Цунаде? Помощник? Что за бред? Чего он тут наглотался?

Наверное, это угасающее сознание подбрасывает ему звуковые галлюцинации, чтобы Обито не скучно было умирать.

Но умирать было совсем не скучно, а страшно, поэтому такие фокусы Обито только разозлили. Лучше уж вообще сразу, без этих развлечений.

— Ваши глаза сильно повреждены, но если вы дадите мне сосредоточиться на лечении…

А вот это уже было что-то разумное, тем более что оно перекликалось с недавними мыслями самого Обито.

Огромный слизняк, вспомнил он. Так вот что происходит. Они его как-то нашли. И, надо же, Цунаде снарядила свой призыв его вылечить! Недюжинное благородство со стороны той, кто, должно быть, до сих пор жалеет, что не воскресила за счёт него своего деда. Так значит, он сейчас в самой куче слизняков, это они вокруг копошатся, колыхая его тело, подобно воде.

Обито пока не разрешал себе выдохнуть, осознать, что не умирает, но сверлящая затылок паника как-то резко отступила.

Он может двигаться — значит, он сможет драться. Теперь — что с глазами?

— Техника жабьего желудка! — разнеслось далеко-далеко от него верещание. Обито тряхнуло, а затем он ощутил невесомость, очень похожую на камуи. Но вместо собственных глаз он по-прежнему чувствовал только боль — и это больше всего теперь не давало ему покоя; происходящее вокруг отошло на второй план — даже когда он ощутил удар о землю: не сильный, но для его покалеченного тела чрезвычайно неприятный.

Обито не мог видеть происходящего на поле боя, но мог кое-кто другой.

Буйство чакры в воздухе развеялось, и Хината, снова обретя возможность различать отдельных шиноби, не смогла сдержать разочарованного вскрика.

Мадара был цел. И жив.

— Точно! — хлопнул себя по лбу Наруто. — Он же просто всасывает чакру с помощью риннегана! Как я мог забыть!