Второй после Мадары (СИ)

— А ещё, мам, раз уж у нас с тобой есть время… я… Я питаюсь очень хорошо! И ещё я принимаю ванну… фактически, каждый день! Я даже иногда хожу на горячие источники Конохи! А ещё… у меня много друзей! — он увернулся от очередной ветряной атаки. — И все они отличные ребята! Я не могу сказать, что мои успехи в учёбе были так уж высоки… Однако это никогда меня не расстраивало! Я слушался Какаши-сенсея… — рядом с головой Наруто пронёсся очередной водяной залп. — А о трёх запретах ниндзя я узнал от Извращённого Отшельника, и хоть он постоянно нарушал их, всё равно я считаю его крутейшим шиноби! Я пока не очень много знаю о женщинах и алкоголе, однако я… — цепи из чакры, в которые он чуть было не угодил, просвистели мимо. — В общем, знай, что я хочу стать Хокаге, как мой папа! И даже круче!

Наруто весело стряхнул слёзы.

Они же катились и по лицу внезапно остановившейся Кушины.

Мадара напрягся, стараясь сохранить контроль. И это было его ошибкой.

Несмотря на его сенсорные способности, удар сзади стал для него неожиданностью.

— Умри, — раздалось за его спиной.

Все вокруг заполнилось паром, а затем раздался электрический разряд — и паровое облако засветилось и застрекотало, поглощая Мадару в свой жгучий капкан.

— Саске! — воскликнул Наруто. — Ты в порядке! Я знал, что мой клон не зря поделился с тобой чакрой, когда та была на критическом уровне!

Ответа от Саске он не дождался. Когда Наруто снова обратил внимание на Кушину, от неё осталось немного — одно лишь лицо и плечи. Слёзы и улыбка.

— Мы с папой любим тебя, Наруто. Ты обязательно станешь Хокаге, даттебане! — еë последняя слезинка ещё не достигла земли, а остатки праха уже подхватил ветер.

У Наруто стиснуло в груди, но он крепился.

Главным образом потому, что Курама всё ещё ощущал в том паровом электрическом облаке чакру Мадары.

Комментарий к Фрагмент

LVI

Скачки фокальности допущены сознательно;Р

====== Фрагмент LVII ======

Пусть будет боль и вечный бой,

Не атмосферный, не земной,

Но обязательно — с тобой

©*

Впереди немалую область обзора заволокло паром, Обито отпрыгнул оттуда как можно дальше. Но ещё раньше он почувствовал что-то странное…

Проклятие!

Только недавно принявшаяся восстанавливаться чакра стала стремительно покидать его. Чувство было смутно знакомым… Жаль, что шаринган так же точно, как изображения, не запоминал чувств, — чтобы понять, что происходит. Обито присел, упёрся рукой и коленом в особенно жёсткую сейчас землю, стараясь собрать силы в кучу, противодействовать этому, что бы это ни было. Однако вокруг было опасно, смертельно опасно, как никогда раньше; глаз не закрыть, а так нужно сконцентрироваться…

И всё же ясность пришла почти сразу: тем, что пожирало чакру Обито, были снова белые Зецу, вырастающие прямо на нём. Как он пропустил их, как?! Как он второй раз попался в ловушку, которую знал от и до, которой много лет пользовался сам?!

Обито рассвирепел: пришлось отрывать их белую массу голыми руками, зачастую вместе с кожей. Но белые куски оставались и раздувались снова, с правой стороны и вовсе было невозможно от них избавиться — они вросли. Обито сложил печать концентрации и рыча от напряжения остатков сил стал по одному убирать очаги в Камуи с помощью шарингана. Если бы в этот момент его ещё и кто-то ударил, вряд ли он бы оправился.

Однако до некоторых из отростков было взглядом не дотянуться.

Нет. Неужели снова придётся применять изанаги…

Обито взвыл. Чёртов Мадара нашпиговал его этим, намереваясь, очевидно, подложить Альянсу в качестве бомбы замедленного действия и элемента разведки — для поисков хвостатых из тыла. Вот почему он оставил его в живых. И не только его: неподалёку на земле так же корчился Саске, — однако только до тех пор, пока не догадался ослепительно вспыхнуть — использовать чидори нагаши — и избавиться от паразитов так же, как недавно от жаб.

Тем временем электрический туман, заволокший недавно половину видимости спереди, рассеивался, и сквозь него проступали очертания целого, невредимого и безумного в своём азарте Мадары, держащего перед лицом печать, с помощью которой он, по-видимому, и управлял семенами Зецу. Остатки тех, в свою очередь, уже наверняка обретали очертания тел на спине у Обито, пока вдруг не произошло что-то, что окончательно выбило почву у него из-под ног и почти выбило из него сознание. Он оказался на земле, чувствуя запах подпаленной одежды.

— Прости за грубость, Обито, — раздался рядом мягкий, но взволнованный голос Какаши, и его рука опустилась Обито на спину.

Неужели тот только что ударил его райкири, увидев, что подобное работает у Саске?!

«Почему бы и нет», — саркастически, но благодарно подумал Обито, оглядывая остатки белых Зецу, обугленными валяющиеся на земле, и пробуя то одни, то другие свои мышцы на предмет повиновения ему.

Нападать на Мадару Какаши не спешил — знал свои силы. Пожалуй, сейчас Обито был мало чем полезнее него.

И ему, откровенно говоря, надоело быть бесполезным куском дерьма.