Второй после Мадары (СИ)

«Одной сендзюцу-чакры будет мало».

Курама!

Ты мне нужен.

Лис тут же откликнулся — не спал, наверное. Наруто почувствовал, как кожу начало немного жечь — будто без подготовки плюхнулся в горячий источник. Как же здорово, что они с Курамой наконец-то нашли общий язык.

Теперь — режим сеннина.

Голову взорвало множество ощущений. Среди этого огромного количества сводящей с ума информации нужно было вычленить чакру всего лишь одной девочки… Наруто мысленно постарался сосредоточиться на территории за пределами деревни.

Это оказалось необыкновенно тяжело.

Особенно когда внезапный всплеск мощной чакры волной смыл все остальные ощущения и заполнил собой всё сознание. Он был совсем рядом. От него сейчас почти не ощущалось опасности, но чакра была тёмной, очень тёмной. Как щупальца Восьмихвостого. И её было пугающе много.

«Мерзавец Обито всё-таки вернул себе силу! Что бы там ни говорил Шикамару, я должен убедиться, что никто не пострадает».

Сигнал шёл со стороны скалы каменных Каге.

Хриплый крик Обито вспорол воздух. Какаши услышал его ещё за долю секунды до того, как кулаком достиг его груди. Ореол чидори вокруг ладони рассекал пространство на некотором расстоянии от руки — и молнии вонзились в тело чуть раньше собственно пальцев Какаши. Крик оборвался одновременно с тем, как чидори прошло сквозь лёгкие, выжигая их. Казалось, техника должна резать тело легко, как масло, молнии должны делать всё за тебя, но на самом деле всегда требовалось усилие, требовалась скорость, и никуда было не деться от тошнотворного ощущения разрываемых под твоим ударом тканей. А особенно невыносимо было осознавать, что это он… родной Обито. Лучший друг, отдавший когда-то за него жизнь.

Многолетние диалоги-монологи на его могиле…

Через что он должен был пройти, чтобы стать таким?

Неужели та детская влюблённость в Рин сделала с ним это? Неужели она оказалась чем-то серьёзнее глупой симпатии?

Какаши сам тогда едва не умер вслед за ними обоими. И… наверное, тоже отдал бы всё — всё! — за возможность их вернуть.

А теперь он отдаёт его, Обито, за это «всё».

Как это возможно?

Хотя вот совсем недавно Обито был готов пожертвовать Какаши ради Рин. Что ж, он вправе распоряжаться жизнью Какаши, это он ему её подарил. Какаши ничего не имел против. Но остальные? С чего Обито взял, что он вправе решать всё за других?

Какаши должен ему это объяснить, даже ценой его жизни.

Пусть он снова останется один — он привык, он вынесет, Обито полжизни уже для него был мёртв, — но другие близких не потеряют, никто больше не окажется в таком же аду. И если цена — окончательно оставить в прошлом одного лишь Обито, — то пусть так и будет.

Его лицо было близко настолько, что капли крови изо рта срывались на куртку Какаши. На секунду пронзила мысль — может, зря? Он не вынесет смерти Обито вот так рядом, медленно…

Какаши почти не замечал боли от раны в животе. Обито теперь, похоже, дрался получше, чем в детстве. Вообще идея битвы в рукопашную с владельцем одновременно риннегана и шарингана была изначально провальной. Никак не отпускало чувство, что Обито… поддался. Словно какая-то часть его не одобряла то, что он делает, и толкала его искать смерти.

Какаши мучительно хотелось отстраниться, но чутьё опытного убийцы подсказывало, что пока нельзя. Нельзя дать ране Обито зажить. Какаши вряд ли ещё раз удастся его достать, да и кто знает, насколько сильна его способность к регенерации. Нужно терпеть, нужно ждать. Даже если придётся из-за этого умереть с ним вместе.

Этот мужчина определённо был сильнее и выносливее неуклюжего вспыльчивого мальчишки из памяти Какаши: не имея возможности даже нормально дышать, он рванул назад, освобождая грудь от пронзающей её руки. Какаши содрогнулся, когда оружие Обито также покинуло его тело, и немедленно крепко прижал к животу руку, которая была теперь по плечо в крови. Обито упал на колени и согнулся от боли. Перед глазами предстал изображённый на плаще камон Учиха, чудом не задетый чидори.

Нужно подойти, нужно добить.

Но не в спину же, не в символ клана…

Какаши понял, что бессилен. Он не может смотреть, как Обито умирает, но и сделать больше ничего не сможет. Ни ударить, ни помочь.

«Где ты сейчас, Обито? Ты многое пережил, и в этом не может не быть моей вины, но надеюсь, у тебя всё же хватит ума окончательно свернуть с того пути. Если ты ещё раз встретишь меня в качества противника, я убью тебя и не буду об этом сожалеть. Чёртов Учиха, как капитан нашей команды заклинаю тебя не делать больше глупостей. Хватит уже всех спасать. Меня, себя, Рин, мир… Остановись».

Обнаружив пустоту в палате Наруто, трепещущую занавеской на окне, Какаши вздохнул и закрыл глаз. Это было более чем закономерно.

Зубами палец до крови, узор печати по пыльному полу.

«Техника призыва!»

Мопс невозмутимо уставился на него глазами самого Какаши. Только двумя.

— Паккун, за Наруто.

Пёс, а следом за ним и Какаши, исчезли в окне.

Прежде чем Наруто оказался там, где нужно, чакра Обито пропала.

«Телепортировался, гад», — догадался он.

Однако пещеры, скрытые за лицами предков, всё же необходимо было проверить.