Второй после Солнца. Часть вторая

себя же я узнаю и без вас, – я мастерски парировал удар, слегка кичась своим образованьем.

– Венца венцу венцом не увенчать? – спросил он, расставляя мне ловушку.

– Кто Сциллой был – тому не быть Хагибдой, кто был луной – тому звездой не стать, – ответ мой явно был впопад вопросу.

– Да ты хитёр, неробок и находчив. Пойдёшь со мной – к увядшим берегам, к не до поры угасшим песнопеньям, к за ни за что загубленным мирам. На, пососи – путь предстоит неблизкий, – он дал мне подкрепиться, из венца безжалостно изъяв листок лаврушки.

Мы тронулись в путь. Был то ли день, то ли ночь – безлунная, беззвёздная, бессолнечная, безоблачная и безнадёжная. Сушёный лавр, произраставший вокруг макушки моего проводника (как же это полезно и современно – взращивать сад на голове!), отпугивал от нас маниаков и маниачек, кишмя кишащих в здешних подворотнях. Одна из подворотен вдруг встрепенулась, выгнулась и обернулась аркой наподобье триумфальной.

«ОСТАВЬ ОДЕЖДУ ВСЯК, СЮДА ВХОДЯЩИЙ», – был грозен слоган над её пролётом. Итак, опять мне предстоял стриптиз.

– Тебе – сюда, но одному, без старших, – был краток мой наставник в наставленьи.

Потом он мысль, смягчившись, подразвил:

– Там – первый круг, не очень, правда, круглый, скорее – загогулина, внутри находятся не то, чтобы живые, но также и не мёртвые – как ты такие же – не хуже и не лучше. Вот круг второй – там мёртвые совсем, а в третьем круге – мёртвые из мёртвых. Уверен, что ты понял, наконец: чем глубже круг – тем конченей мертвец.

Я дрогнул мысленно: «Чего я там забыл? Ох, чует, чует длинный нос с горбинкой: бедой оттуда пахнет для цуцундра!»

– А кто постегежёт мою одежду: подштанники, сандалии, футболку? – спросил я без надежды на успех.

– Да плюнь, иди в чём есть. Ты что – девица? Так, может, ты и прелести имеешь? – спросил меня наставник ядовитый.

Я возмущённо замотал головкой:

– Ни пгелестей, ни кожи и ни гожи.

Он с недоверьем оглядел меня всего:

– Нет, рожа есть. И кожа есть, как будто. Но лучше б не было обеих; вообще, с такою рожей – сразу б надо в пекло. Ну, скатертью тебе туда дорожка. А я тебя покину; мне пора. Ох, что-то неспокойно мне сегодня: уж полночь близится, а Байрона всё нет!

– А Байгон вам зачем? Зачем не Беатгиче? – я преданно взглянул ему в глаза, хоть он и обломал мне ненароком такой зубодробительный стриптиз.