Второй после Солнца

Вокруг Великого хана толпились князья и бояре, такие же тучные, как Великий хан, и в такого же фасона тюбетейках, но расписанных попроще, мастерами чуть менее известными. Был тут князь Резиновый: сколько ни пытались оттеснить его от Великого хана другие князья – а князь всё пребывал в почёте и достатке и в милости Великого хана. Был тут и дофин Паулин, князь Юго-Западный – по-хорошему энергичен был дофин и взгляды имел прогрессивные, за что и ценил его Великий хан. Был тут и юный князь Уго Босс, статностью, приветливостью и приятными манерами затмевавший едва ли не самого Великого хана. Но ближе всех к нему всё же стоял князь Коршун – молод, горяч был князь Коршун, и охотник прекрасный – служил он главным сокольничим у Великого хана. Вот как собирался Великий хан на охоту – а был он Великий гуманист, религии придерживался джайнистской и запрещал убивать всякую тварь животную на потеху – и летел тогда князь Коршун, и пикировал камнем, и приносил хозяину добычу самую что ни на есть вегетарианскую: то травинку, то былинку, а то и целый желудок на веточке. По другую руку Великого хана стоял князь Тифлисский, которого придворные живописцы изображали шестируким, как Шиву38: одной рукой князь ваял, другой – лепил, третьей – живописал, четвёртой – строил, пятой – чертил, шестой – поддерживал Великого хана во всех его начинаниях.

Обрадовался Великий хан Аркашиному приходу и стал его угощать айраном да кумысом: не потреблял Великий хан спиртного. И вслед за Великим ханом все князья заулыбались Аркаше и потянулись за угощением: что Великий хан любил, то и князьям было по сердцу. И все князья старались попасть в объектив телекамер как можно ближе к Великому хану, ибо считалось, что чем ближе князь окажется к Великому хану на телекартинке, тем преданнее он служит Великому хану, и тем больше ценит его Великий хан.

И Аркаша обрадовался Великому хану: у Великого хана всегда было припасено для великого Аркаши что-нибудь вкусненькое.

– Квамос Россией прирастать будет, – задумчиво сообщил Великий хан Аркаше.

Аркаша, обпившийся айрана, в ответ задумчиво икнул. А задуматься ему было от чего: поздравленный с женитьбой самим народом во всём его многообразии, он более всего был покороблен тем, что его поздравили далеко не все слуги этого самого народа. «Почему же, – нахмурившись, думал Аркаша, – народ нашёл время меня поздравить, а его слуги не нашли? Или их перегрузили работой по дому?»

– Ладно, – сказал Аркаша Великому хану, донеся до него, наконец, свою глубокую мысль и получив в ответ благодарный взгляд, который значил больше, чем любые слова, – пойду я. Может меня там, дома, уже президент какой-нибудь с подарком дожидается, а я здесь сижу, прохлаждаюсь.

– Здравствуйте, киска, – сказал я, проснувшись.

Пристипома ответила на приветствие и приготовилась продолжать свою грустную сагу, я же приготовился со вниманием слушать.

– Двоюродный муж мой был майором иностранных дел, – нараспев произнесла Пристипома.

Я вздрогнул. Какая-то гадина зашевелилась в моей памяти. Я рыгнул. Гадина затихла.

– Майорство давалось ему не без труда, – продолжила Пристипома, – дела же иностранцев служили ему единственною отрадой.

Дрожь пробежала по моему телу – от белых свадебных тапочек до бантика на макушке. Я больше не слушал Пристипому. Я знал, что она скажет дальше. Пусть врёт – я мог только восхищаться её подлостью и низостью её тлетворной морали, густыми разнузданными пучками вылезавшей у неё из-под мышек. «В кого? В кого она такая?!» – мысленно восклицал я.

Из слуг народа успели отметиться с поздравлениями Аркаши и Ганги, в частности, генерал Птичка и маршал Маркашов.

– Поздравляю женитьбой, – сказал шёпотом генерал Птичка, войдя к молодожёнам строевым шагом.

Ганга грохнулась в обморок, но, к счастью, Аркаша успел подхватить её аппетитное тело.

– Блин! – возмутился Аркаша, у которого заложило уши от генеральского шёпота. – Я ведь тоже умею так шептать!

Ганга пришла в себя и приготовилась оценить Аркашино мастерство.

– Чашки, смирно! – рявкнул Аркаша так, что задребезжали чешские фарфоровые чашки, подаренные кем-то на свадьбу.

Птичка довольно рассмеялся:

– Аркаша, в ротные я бы вас взял.

– А я б завхозом к вам пошёл! – гаркнул Аркаша. – Пусть меня научат!