Второй прыжок с кульбитом и пистолетом

В следующую ночь я произвел очередной марш-бросок в спальню Надежды Козловской. В этот раз печальный опыт был учтен, новый бросок производился из более удобной позиции — собственной кровати.

— Надежда Константиновна, вы пили вино? — прошептал я укоризненно.

— Совсем немного, один стаканчик, — сонно ответила она. — Прости, больше не буду.

— Не будете, конечно, вам это не надо. Если болит душа, если вы ощущаете вялость, просто пойте. Пойте, что вашей душе угодно. Душе иногда тоже хочется выговориться. Пойте, но не пейте. Шумит водопад, течет речка… — прочитав речь до конца, аж вспотел. И от духоты, и от работы. — А сейчас мы полетаем…

— Да, милый, — согласилась она. — Неси меня.

На этот раз перемещение далось непросто. Навалилась минутная слабость, и свежий воздух родной спальни не помог. Я даже заработалупрек от Надежды Константиновны за уклонение от поглаживания.

— Антон, — сказала она трезвым голосом. — Я замерзла, сделай что-нибудь…

А что еще сделаешь, когда все инструменты лежат рядом и настроены на игру? Ее виолончель давно мой смычок сквозь шорты чувствует, осталось только их соединить в ритмичной гармонии.

На море существует железный закон: любой мореман обязан откликнуться на призыв, оказать помощь тем, кто ее ждет. Все свои деласледует отложить ради спасения терпящего бедствие. А тут женщина просит… Надо делать.

И я приступил к оказанию помощи. Уловив гармонию, она с готовностью двинулась навстречу.

Ого, немало времени пришлось ей бедствие в море терпеть, целую вечность не брали в руки эту виолончель! Какое-то время увертюра шла в тишине, на стадии экспозиции Надежда Константиновна ритмично застонала свою партию, а потом певица отошла от мелодичного канона — принялась выкрикивать всякие глупости своим чудным меццо-сопрано.

Энергично так, с хрипотцой, в стиле вокализ. Хорошо еще, у меня окна металлопластиковые, и закрытыми оказались. Соседи ночной арии очень удивились бы.

Кульминация сопровождалась всхлипами, после чего пациентка затихла. Я решил было, что она уже уснула, так нет. Прервав антракт, она потребовала повторного прогона всего действия, с самого начала первого акта. За одним исключением: виолончель пожелала быть сверху. Ну, нас трудностями и тяжестями не испугаешь, повторение есть мать учения.

Все хорошо, но соседи снизу, привыкшие к тишине, завтра претензии обязательно выскажут — в далекие прежние времена у них посуда в серванте звенела. И вот теперь эти времена вернулись. Ничего, откуплюсь армянским коньяком, лечение требует жертв.

— Негативная энергия выходит? — требовательно вопросил я. — Если вы чувствуете, что вам плохо и что-то тревожит, начните выполнять круговые танцевальные движения виолончелью. Вы вернете свою силу в прежнее русло и очистите ум от страданий.

— Ой, выходит… — задохнулась она, переходя от плавных движений в скаковой ритм фокстрота. — Мамочка моя, как хорошо негативная энергия выходит!

Получив положительную обратную связь, я порадовался за пациентку. Как говорил в подобных ситуациях дорогой товарищ Леонид Ильич Брежнев — с чувством глубокого удовлетворения.

***

Поутру Надежда Константиновна влетела козочкой к нам во двор. Ворвалась в буквальном смысле этого слова — она не шла, а парила, на полных губах блуждала улыбка, а глаза светились жизнью.

— Хорошо выглядите, — улыбнулся Антон.

Молодец, парень! Правду в глаза говорить легко.

— Спасибо…

— Как спалось?

Вроде бы простой вопрос задал парень, а в ответ Надежда Константиновна взглянула так, что Антон смутился.

— Мне показалось, ты знаешь мой сон, — лукаво улыбнулась она. — Ты же там был?

Тайна ночных снов всегда выглядит интригой, но здесь гипнотическое воздействие смешалось с явственными ощущениями женщины, обмануть. Ночная загадка ее волновала, но не тяготила.

— Конечно, был. Но не во всех, — солидно бросил Антон, вопросительно оглядываясь на меня. — Говорите, все останется между нами. Итак, вам снилось…

— Это деликатный момент, Антон. Хотя, с другой стороны, какие для тебя там секреты? — мелкими глотками Надежда Константиновна выпила травяной отвар чабреца, а затем подняла свои чудные глаза с поволокой.

— Мне снилось, будто я воздушный шарик. И ты меня накачиваешь, накачиваешь, а я становлюсь легче. Потом я взлетела, и не раз, а ты продолжал меня накачивать… А затем я лопнула мелкими брызгами, окончательно и бесповоротно, но ты продолжал меня накачивать. Какой хороший мальчик! Хотя не мальчик, ты был седой… Но все равно, крепкий, трудолюбивый! Не то, что некоторые. Жаль, что сон кончился.

Антон онемел.

— Дед, что за дела? — он судорожно листал страницы памяти. — Этого момента нет в базе данных!

— Цензура, брат, — вздохнул я. — Информация временно засекречена.

— Ах так? — выдохнул Антон. — Тогда ввожу ответные санкции: к Тамаре со мной ты больше не ходишь! Сам управлюсь.

Вот гадюка, а? И ведь не возразишь нечего! Кругом парень прав.

— Начнем? — Надежда Константиновна приняла расслабленную позу изакрыла глаза.