Второй рейх. Не надо воевать с Россией

Немцы распевали, правда, «Deutschland uber alles» [«Германия превыше всего»], но вместе с тем они по приказанию врагов позволили свергнуть кайзера, уничтожить империю, подчинившись руководству русских преступников, в культурном отношении стоящих неизмеримо ниже их, и вонзивши, таким образом, кинжал в спину собственной тяжко борющейся армии.

Если бы немцы всех сословий и всех званий были воспитаны на чувстве гордости своим отечеством, такое самоунижение большого народа было бы немыслимо. Это унижение, происшедшее, несомненно, при особых, в высшей степени тяжелых обстоятельствах, является тем менее понятным, что в мировой войне немецкое юношество, хоть и переучившееся и не столь закаленное спортом, как английское, совершило поистине неслыханные деяния. 1914–1918 гг. показали, чем мог бы стать немецкий народ, если бы он правильно развивал свои превосходные качества. 4 августа 1914 г., герои Лангемарка, бесчисленные великолепные фигуры немцев всех сословий в нужде и смертельных опасностях долгой войны – все это свидетельствует о том, на что способен немец, когда он отбрасывает в сторону филистерство и с воодушевлением, которое у него так редко открыто проявляется наружу, берется за великое дело.

Пусть немецкий народ никогда не забудет об этих воплощениях своего лучшего национального «Я» и всеми силами стремится им подражать, навсегда восприявши их подлинно немецкий дух.

* * *

С живым интересом я всегда следил, всячески стараясь содействовать их разрешению, за вопросами науки, искусства, открытий, врачебного дела и т. п., входящими в широкую и многостороннюю область, заботы о которой лежат на обязанности Министерства просвещения.

Особое удовлетворение доставляло мне содействовать развитию высших технических школ. Возрастающее значение техники привлекало к этим учебным заведениям все большие группы наиболее даровитой молодежи, а достижения работавших там преподавателей, как и выходивших оттуда молодых инженеров, приносили немецкому имени во всем мире все большую и большую славу.

Профессор Слаби, имевший мировое имя, был одним из самых выдающихся ученых среди шарлоттенбургских преподавателей. До самой своей смерти он находился в живом общении со мной, своими увлекательными речами вводя меня в курс всех новейших изобретений. Наши беседы происходили не только в лаборатории, но и в тихом охотничьем домике в лесу, где я вместе с императрицей в небольшом кругу лиц с напряженным интересом внимал словам Слаби. Он был мне близок и как человек, неоднократно доставляя мне подлинное духовное наслаждение своим простым и ясным отношением к самым разнообразным вопросам, которые он всегда умел освещать в увлекательной и захватывающей форме. Слаби имел для меня большое значение, и я навсегда сохранил благодарное расположение к этому умному человеку.

Под впечатлением достижений высших технических школ и таких людей, как Слаби, Инце и др., я решил пожаловать этим школам такое же право представительства в верхней палате, каким обладали университеты. Но университеты заявили министру просвещения энергичный протест против этого; завязалась жестокая борьба против тщеславия ученых-классиков, длившаяся до тех пор, пока я, наконец, соответствующим указом не осуществил своей воли. Слаби получил мое телеграфное сообщение об указе, находясь в лаборатории на лекции, и тут же сообщил об этом студентам, встретившим радостную новость восторженными криками. Высшие технические школы оказались достойными сделанной им чести.

При все ожесточавшейся борьбе за мировой рынок и районы сбыта повелительно выдвигалась необходимость использовать в этих целях знания корифеев немецкой науки, предоставивши им больше свободы, покоя, возможностей работать и материальных средств. Многим выдающимся талантам учебная деятельность мешала в их исследовательской работе, и для последней в их распоряжении оставались только каникулы. Это положение создавало переутомление и переобремененность работой, которые необходимо было устранить. В первую очередь нужно было оказать содействие развитию химии. Ясно учитывая создавшееся положение, министр фон Тротт и директор департамента Альтгоф помогли мне основать «Общество императора Вильгельма» и набросали устав этого общества. За короткое время своего существования последнее сделало много полезного и дало мне возможность познакомиться во время общих собраний с выдающимися учеными всевозможных научных дисциплин, с которыми я потом поддерживал регулярные сношения; я посещал также их лаборатории и мог таким образом следить за ходом их работы. Был основан ряд новых лабораторий; некоторые старые лаборатории благодаря взносам членов общества получали материальную поддержку. Я был горд своим созданием, ибо оно оказалось полезным для отечества: изобретения исследователей – членов общества, послужили на пользу всему народу. Это начинание, с мирными целями и многообещающим будущим, находилось в опытных руках г-на фон Тротта.